– Ты говорил, что мы тут одни, помнишь. Проснувшиеся. Но ведь в этих домах миллионы виртуалов.
– Точно.
– Давай их разбудим. Только не говори мне, что не умеешь.
– Я могу. Но они там счастливы. Им хорошо. Представляешь, что будет, если они проснутся здесь?
Неподалёку лохматая помойная собака взгромоздилась лапами на загривок другой псины и принялась покусывать её за ухо. Вид у обеих шавок был совершенно счастливый. Они улыбались.
Они ходили по жилотсекам и творили страшное. Костя с помощью какой-то архаичной приблуды замыкал контуры интеллектуальной системы жизнеобеспечения. Всё новых дряблых виртуалов выкидывало из шлюза-кишки. Они вертели головой в луже киселя, рыдали, пытались отползти, спастись, – словом никак не хотели принять свалившуюся на них свободу.
Пробуждённых наша парочка выводила во двор и тут же отправлялась за новыми – всё равно бежать этим людям было некуда.
Даша и Костя раз за разом возвращались с новыми пробуждёнными. Новые склизские люди присоединялись к прежним. Группа во дворе всё росла.
Счастья на лицах всё не прибавлялось.
– Хватит, – сказал Костя, – Больше мы не потянем. Я не уверен, что мы и с этими справимся.
Даша счастливо улыбалась и всё пыталась поймать Костю в объятья. Он давался не всегда, то и дело убегая приободрить хнычущую толпу.
– Пипец мы дел наделали, – смеялся он и словно не верил, что они оба на это решились.
Пробуждённые старались не смотреть на собратьев по несчастью. Многие жмурились. Некоторые впали в некое подобие кататонии – лишь бы не принимать реальность, которая вторглась в них ощущениями.
Эксперимент провалился.
Всех пробуждённых пришлось возвращать по колбам жизнеобеспечения – новый реальный мир не принял никто из них.
Люди вели себя как вялые свиные туши. Так что когда Даша и Костик закончили погрузочные работы, ни на что другое, кроме как свалиться на ссаный матрас сил у них не хватило.
Константин снова проснулся в одиночестве. Но в отличие от первого раза он заслужил записку-объяснение – углем прямо на матрасе: “Извини. Не знаю, что на меня нашло. Мне нужно вернуться”.
И снова в её жилотсеке Костя увидел внутри колбы жизнеобеспечения смутное женское тело. На сей раз оно делало вид, что сидело и жестикулировало.
Прошли недели. Дарья уже начала забывать безрадостный мусорный мир и вонючего анархиста Костика.
“А может мне это всё привиделось? “ – думала она. – “Неслыханное же дело – жить на помойке. Без перспектив, без саморазвития”.
