– Стоп, пехота, – командует Старший смутно-знакомой фразой из какой-то книжки. – За этим холмом уже покажется Город. Одеваемся.
Ухнули в ощетинившийся сухостой рюкзаки. Зашуршали по земле комбинезоны, загремели застежки, азиат и один из «красноглазых» зачихали от поднятой пыли. Не бросилась упаковываться только девчонка – отступила на шаг и стоит, склонив голову на бок.
– Вы что делаете? – тихо спрашивает она и тут же, опомнившись, взвивается до крика. – Вы какого хера тут творите? Грэг, и ты туда же? Мы ради чего вообще сюда приперлись?
Грэг сразу не находит слов, и Нано с удивлением слышит собственный голос:
– Нас же убьют.
– Всех и сразу, – вступает Старший, не дав девчонке высказать уже растекшееся по ее лицу презрение. – Мертвые мы никому ничего не докажем.
– Девонька, этим блядям пропалить нас сейчас и сразу грохнуть даже на руку. Они ж скажут, что мы – кучка долбоебов, которая сама нарвалась и передохла от лучевой болезни.
– Грэг прав, – Старший натягивает маску, и его голос тут же становится приглушенным и будто искусственным. – Чтобы выжить и завершить начатое, нам нельзя выделяться. Напротив – мы должны слиться с толпой. Пока тебя видят таким, каким тебя хотят видеть, ты незаметен.
– Дану вас на… – бесится девчонка, втискивается в комбинезон. И окончание фразы застревает в фильтрах респиратора.
***
Правда. Все правда.
Пока лежишь в коме, действительно слышишь суету вокруг и иступленные материнские вопли. Господи, а можно это как-нибудь отключить? Заранее спасибо.
***
Стерильность давит на мозги. Всюду белизна и хром: угловой стеллаж с инструментами, кулер, треногий стул, кровать, по бокам которой аппараты с лианами трубок, капельниц, электродов к телу пациента. Палата настолько крохотная, что больше напоминает келью с микроскопическим окошком под самым потолком, так и хочется раскинуть руки, раздвинуть старые стены с вздувшимися трещинами на известке.
Нано жадно глотает ледяную дистиллированную воду из больничного одноразового стакана, зубы сводит – не вдохнуть. Мало воздуха. Настоящего – такого, чтобы до кашля продирал горло «ядовитыми загрязнениями». От халата несет не дезинфекцией – бальзамированием. Нано тошнит от аномальной чистоты, но он не жалуется, потому что Пину гораздо хуже. Человек пытается выжить там, где повымирали микробы.
– Найду этих выродков – урою, – грозится Нано. Мечется по палате от стула к кулеру и обратно.
Мумифицированный бинтами Пин может только моргать: один раз – да, два раза – нет.
