– Нет, не смей даже думать об этом, – возразил Коннор. – Просто это означает… – Он умолк, вдруг сообразив, в чём дело. – Это означает…
Ему помогла Галия:
– …что мы должны убить драконшу.
Коннор кивнул:
– Да, именно убить, а не просто вступить с ней в битву. Нужно избавиться от неё. Тогда отдавать приказы будет некому. И ещё: это единственный способ предотвратить раскол в стане оборотней.
Ил в растерянности смотрел на листы пергамента, раскиданные по полу.
– А вы уже знаете, как можно убить драконшу?
Коннор поднял один из листов, но тут же отшвырнул его:
– До сих пор мы не нашли в этих свитках никакой полезной информации.
– Но мы ещё не просмотрели и половины листов, – возразил Уилл. – К тому же этот язык понимаете лишь вы с Галией, поэтому листы, которые просмотрели мы с Нисом, можно не считать.
Работы было ещё очень много.
Вздохнув, Коннор резко объявил:
– Но думать о том, как убить драконшу, пока очень рано. Если она не помешает церемонии обручения, уничтожить её можно и потом. Уилл, подумайте вместе с Нисом, как защитить Ила в субботу на вечеринке. А мы с Галией сегодня посидим подольше и постараемся прочесть все листы.
Уилл озабоченно нахмурил брови:
– Шеф, ты чересчур много на себя возлагаешь. Если снова не выспишься, то не сможешь действовать быстро и решительно.
– Отосплюсь в воскресенье, – отмахнулся Коннор, – когда всё будет закончено.
Коннор рассчитывал, что этой ночью они с Галией будут изучать свитки каждый в своей спальне. Но, когда все разошлись по комнатам, Галия осталась в гостиной вместе с ним и в одиннадцать вечера включила телевизор. В программе новостей сообщили, что произошла ещё пара случаев нападения зверей на людей. Коннор дослушал новости и взял стопку листов пергамента.
Но Галия сказала:
– Я тоже буду тут читать, – и поделила стопку листов пополам.
Коннору стало неловко. В последнее время, оставаясь наедине с Галией, он всегда чувствовал неловкость. А она спокойно изучала письмена, не отвлекаясь и не заговаривая с Коннором. Но время от времени она всё-таки поглядывала на него. Коннор чувствовал её взгляд и понимал: Галия ждёт, когда он поднимет голову. Коннор упорно листал письмена. Галия молчала.
Она подождала немного и вновь занялась свитками. Работа продолжалась в полной тишине. И всё же Коннор не мог целиком сосредоточиться на деле: мешало присутствие Галии, и он ничего не мог с собой поделать. Он был пантерой и чувствовал тепло её тела, находясь на расстоянии трёх футов, чуял её запах, и этот запах был приятным. От Галии пахло чистотой и шампунем, а ещё чем-то тёплым, сладким и здоровым. Как от шерсти щеночка, греющегося на летнем солнце. Всё это отвлекало Коннора, мешало с головой погрузиться в работу. Порой слова на пергаментах сливались, и тогда он вообще не мог уловить смысл фраз. Но гораздо сильнее, чем тепло, запах и взгляды Галии, на него влияло некое ощущение, в котором Коннор сначала никак не мог разобраться. Затем понял – единство, почти осязаемое напряжённое поле, возникшее между ними. Казалось, потрескивает наэлектризованный воздух, приподнимая волоски на руках Коннора. Как ни старался он отмахнуться от этих ощущений, всё напрасно. А тишина только усиливала напряжение.
