— Так те ученые… И Пальма была бы не хуже, если бы выучить. Ее никто не дрессировал, а и то все понимает. Вот смотри… — И Арик крикнул: — Пальма, служи!
Пальма склонила голову набок и дружелюбно облизнулась.
— Я кому сказал, — настойчиво повторяет Арик, — служи!
И что ты скажешь, Пальма вдруг села на задние лапы, передние согнула на весу и от удовольствия вывалила наружу длинный розовый язык.
— Что, видел? То-то! — торжествующими и сияющими глазами посмотрел на меня Арик. — Это я ее научил. И еще кое-чему научу — я умею… Не смотри, что собака, она тоже с понятием, с ней нужно только уметь обращаться.
— Ладно, дрессировщик, — говорю я Арьке. — Однако твоя понятливая Пальма за нас табак рубить не будет. Пойдем-ка, дружок, нюхать табачок и чихать.
И снова хрумкают наши машинки, и снова мы чихаем на весь чердак и размазываем по щекам «горючие» слезы. И дочихались. Часа через два у Арьки носом пошла кровь. Он сполз по лестнице на землю, сел на последней перекладине, запрокинул голову.
— Вот тебе и забава, — проворчал я, устроившись на перекладине выше. — Здесь, оказывается, нужно еще и кровь проливать… Не-ет, так дело не пойдет… Нам придумать что-то надо, чтобы эта проклятая пыль не лезла в нос…
— Противогазы нужно, — не открывая глаза, сказал Арик.
— Чего? Противогазы? А получше ничего не придумал?
Чудак человек этот Арька! В нем каким-то образом уживаются две крайности: упрямство и наивность. Ну взять хотя бы противогазы. Предположим, что он натянет это страшилище себе на голову, будет дышать через гофрированную трубку. Представляю себе, что из Арьки получится через пятнадцать минут! Да он в обморок брякнется от недостатка воздуха! Уж я-то знаю, что такое противогаз, в школе изучали, — прескверная и преглупая штука. У меня даже подозрение есть, что ни от какого газа, в случае чего, противогаз не спасет — наоборот, задушит…
Арька громко швыркает носом, осторожно дотрагивается до него пальцем.
— Кажется, прошло? — и смотрит на меня вопросительно снизу вверх.
— Прошло, только нос на картошку стал похож — распух… Но что же придумать? Мы должны что-то придумать, Арька!
И Арька придумал. Оказывается, у него тоже бывает просветление в мозгах. С самым невинным личиком, которое немного портит его распухший азиатский нос, он предложил гениальную идею. Выразил он ее следующим образом:
— Марлей морду закрутить, что ли?
Я даже застонал от зависти и восторга.
— Во! — кричу я и сваливаюсь с перекладины на землю. — Ты спаситель человечества, Арька! Так и нужно — завяжем марлей, и тогда нам ничего не страшно! Марля есть?
