– Ну смотри, ты убил своего отца, а потом из эгоистичных побуждений уничтожил и весь мир. Мы будем тебя судить.
Последнюю фразу Артём услышал, уже почти уснув:
– Искупишь свою вину, и, возможно, мы воскресим твой мир.
На этом глаза юноши окончательно закрылись. Тело продолжило падать, а вот призрак взмыл вверх.
Покинув тело, дух Артёма не ощутил лёгкости, которую ожидал.
Напротив – саднить спину стало ещё больше, а в груди поселился небольшой тлеющий огонёк, словно кто-то поджёг фитиль. Только бы сейчас не рвануло.
Тихий хлопок возвестил о том, что обескровленный труп достиг дна. Всё-таки оно там было.
Звёзды больше не светили, а лава не закручивалась в протяжную цилиндрическую воронку. Артём оказался в бескрайней каменистой пещере, по которой изредка эхом перекатывались гулкие звуки, похожие то на страшный рык, то на стоны боли.
Неведомая сила тянула в сторону этих звуков.
Путешествие юноши чем-то напоминало пролёт по тоннелю смерти, в конце которого обязательно должен зажечься свет.
И свет зажёгся.
Но вместо прекрасного райского ореола Артём увидел, как разгорается костёр.
Похоже, он попал в настоящий ад.
С этой мыслью молодой, но уже не живой человек продвигался вглубь, не в силах противостоять сверхъестественной тяге, ведущей его бессмертную душу по направлению к загробному огню.
Чем ближе становились языки пламени, тем больше тепла чувствовал Артём.
Странно. Он думал, призраки не испытывают те же ощущения, что и люди, ведь они бестелесны. И тут же понял, что дело в другом.
Настоящие чувства живут в душе.
Костёр впереди не причинил бы физическую боль и не обратил бы тело в уголь. Он жёг бы изнутри, как это делает человеческая совесть.
Давным-давно Артём читал “Постороннего” Альбера Камю, но в силу возраста ничего не понял. В эту же секунду сюжет повести взыграл новыми красками, и юноша теперь знал, чего ждать для себя.
Его будут судить не за то, что он уничтожил мир. Его будут судить за отца.
Длинный тоннель кончился, и Артёму, чтобы попасть в следующий зал, пришлось перелететь через огонь. Осколок в спине словно провернули, вгрызаясь прямо в мясо. По всему телу (как будто оно вообще было) прошлась волна ужасающей боли, и призрачная кожа покрылась волдырями.
Юноша оказался в зале суда. Больше там никого не было.
Только тихие шаги возвестили о том, что сейчас кто-то придёт.
– Сядь! – раздался издалека тот самый голос, который вёл Артёма с конца времён.
Юноша послушно устроился на скамье подсудимых, наблюдая за тем, как размытая тень занимает место судьи и обретает более человеческую форму.
