– А ты знаешь, что я сейчас подумал? – После большой паузы, улыбаясь, обратился к Сергею Агамурад, – Твой отец ведь тоже знает вход ТУДА. Я как-то забрел к нему на пасеку. Мы попили чайку, поговорили, впрочем, не о чем. Он спросил, куда я собираюсь устраиваться работать? Я тогда только что вернулся из армии. Ответил: не решил еще. Не скажу ведь ему, уважаемому в поселке солидному человеку, что намерен остаться, как и был до армии – браконьером. Он помолчал задумчиво и сказал: а заведи пчел. И добавил, что мол, может пару ульев продать мне по дешевке, да и поучить пчеловодскому делу. Мне тогда показалось, что он предложил это просто так, ради вежливости. И я ради вежливости тоже не стал категорично отказываться. Сказал, подумаю. И он тогда предложил: а пойдем, я тебе прямо сейчас и покажу, как живут пчелы. Не забоишься? Я засмеялся: это я-то и чего-то там забоюсь? Ответил: пойдемте. Он хотел дать мне свою защитную маску, но я отказался. Он опять улыбнулся и сказал: ну, как знаешь… Подходя к ульям, я как обычно бывает на охоте, вошел ТУДА. И увидел, что отец твой тоже – ТАМ. Я почему-то не удивился, а только подумал: надо же и, работая с пчелами, оказывается, можно бывать ТАМ. Потом заметил, что отец твой может даже разговаривать с пчелами… Они ему что-то вроде говорят, и он им тоже что-то вроде отвечает… Интересно было, скажу тебе…
А что? Когда мне станет совсем стыдно голышом лазить по болотам и озерам, пойду в пчеловоды… Может быть, даже напрошусь в ученики к твоему отцу… Кто знает, кто знает: это ведь уже четко прослеживается, что одно плавно переходит в другое. В детстве мы входили ТУДА, играя во всякие игры; в раннем отрочестве – когда охотились с луками, правда, почти безрезультатно; в зрелом отрочестве – когда стали стрелять из рогаток мелкую, но таки дичь: горлинок, жаворонков, дроздов, куликов. В юности – когда стали охотиться на рыбу с отрогами. А ведь смотри, нужно опять огромное спасибо сказать Алеше Кононову. Это он следом за рогаткой усовершенствовал острогу. До него, понятное дело, люди тожебили сазанов острогами. Но – варварским способом, когда бывал икромет, и сазаны, метая икру, стадом выскакивали на мелкие места, чтобы потереться о прибрежные заросли. Алеша превратил острогу в настоящее орудие настоящей охоты. Во-первых он стал делать трезубые отроги, а потом и вовсе – без зубцов на тонких штырях, чтобы не разрывать сильно рыбу. Ведь все равно, пробив ими рыбу, прижимаешь её ко дну. И пока она на остроге, надеваешь на кукан. Но главное, Алеша стал первым охотиться за чмокающими сазанами. А они чмокают, считай и весной, и летом, и осенью… И такая охота не каждому по зубам.
