Филька Жмыхов развлекал скучающих артистов:
– Читает как-то один, подобный нашему Графу, докладчик. Тишина в зале. Муха пролетит – услышишь. Закончил и спрашивает: «Вопросы будут?» «Будут!» – отвечает какой-то дедуська из первого ряда. «Слушаю вас!» «Вы не видели, кто мою шапку стибрил?» «Позвольте, – обижается докладчик, – при чём тут воровство, при чём ваша шапка?» «Дык все же спали! Один ты не спал, значитца, видел ворюгу!»
Ребята прыснули со смеху. Гости в первом ряду вздрогнули, заозирались по сторонам: тоже дрыхали с открытыми глазами, как зайцы. Уж им-то, приученным спать на заседаловках, опыта не занимать!
Доклад составляли длинные фразы, взятые из передовых статей газеты «Правда». Традиционно перечислялись успехи, которых добился советский народ под руководством Коммунистической партии Советского Союза, клеймился американский капитализм и весь капиталистический мир, готовящийся к новой мировой войне; назывались новые рубежи, которые необходимо взять. Немного места в докладе Чурилов уделил и детскому дому, истории его создания и развития. Горячо благодарил местную власть, помогающую приюту «держаться на передовых позициях коммунистического воспитания детей».
Голос у Чурилова сипел и прерывался. Несколько раз он дотрагивался рукой до графина и бросал просительные взгляды в сторону кулис: «Дайте стакан!» Не выдержал и стал пить из горлышка графина. Сосуд был тяжёлый, вода проливалась на френч докладчика. По залу покатились смешки. Наконец, из-за кулис выбежал мальчишка со стаканом в руке, поставил его на трибуну, резко повернулся и вытянулся во весь рост на полу. Зал разразился хохотом. Облегчённо заулыбался и Чурилов. И закончил доклад здравицей за «великую Коммунистическую партию и её вождя Никиту Сергеевича Хрущёва».
Под аплодисменты Чурилов, довольный собой, спустился со сцены и прошёл в первый ряд, где ему предназначалось место рядом с военными гостями. Расслабился зал. Зашумел. Но ненадолго.
Занавес открылся. Хор на сцене взревел: «Вихри враждебные веют над нами». Бодрящая песня! Кое-кто начал подпевать, помахивать в такт рукой. Потом грянула «Смело мы в бой пойдём за власть Советов». Алесь любил революционные песни, хотя не все слова в некоторых из них нравились: вот почему «и как один умрём в борьбе за это»? ну, если все умрут, то кто же за революцию-то воевать станет? Песни сопровождались действом: по сцене двигались буржуи, купцы, священники и белогвардейцы; красные бойцы в будёновских шлемах гнали их штыками. Завершил хор выступление «Священной войной»: на сцену выехал миниатюрный фанерный танк с чёрной свастикой на боку, на танке – человечек с вытянутой над собой левой рукой (в правой он держал громадный меч, по которому крупно, чтобы было видно из зала, змеилась надпись «Гитлер»); на него разом накинулись красноармейцы – разломали танк, с Гитлера стащили штаны; в белых кальсонах он полз к кулисам, а красноармейцы пинали его ногами.
