– Как часто он приходит в себя? – спросила Вера.
– Как только заканчивается действие обезболивающих. Поначалу их хватало на более длительное время, но постепенно стало происходить привыкание организма, – ответил Андрей.
– Так может, стоит сменить препарат? – предложила Вера.
– Боюсь, это уже не поможет. Ему капают самые действенные препараты.
– Каковы прогнозы?
– С учётом его возраста и состояния здоровья – до трагедии… Думаю, то, что облегчает ему сейчас существование, убьёт его. Препараты тяжёлые. Вероятнее всего, у него откажут почки. И произойдёт это достаточно скоро, – вынес неутешительный приговор Андрей.
Вера снова заплакала.
– Вера, может, это прозвучит бесчеловечно… Но ты должна понимать, что чем раньше это произойдёт, тем лучше для него. Он испытывает неописуемые мучения. И дальше будет только хуже.
Вера подняла на Андрея изумлённый взгляд. В её голове не укладывалось, что смерть может быть единственно возможным и даже желанным выходом, отпущением. Она молила Бога продлить жизнь дяде, а, получается, нужно было просить о смерти для него?
– Я понимаю, тебе тяжело это принять, – продолжил Андрей, – но если бы это было возможно, то я настаивал бы на эвтаназии.
Неожиданно дядя Коля застонал не приходя в себя. Постепенно стоны становились громче и мучительнее. Он приоткрыл глаза. Он смотрел прямо на Веру, но в его взгляде не было осознанности или узнавания. Только боль. Отчаянная, нечеловеческая боль. Сердце Веры разрывалось, она не могла слышать этого больше.
– Андрей, – рыдала она, – сделай хоть что-нибудь! Помоги ему!
Андрей выскочил из палаты. А Вера сидела рядом и чувствовала себя такой беспомощной. Она ничем не могла помочь. Она боялась даже коснуться его руки.
– Дядя Коля, я здесь… Это я… Твоя Вера… Ты слышишь меня? Я с тобой… Я рядом… Потерпи, мой родной, сейчас всё пройдёт…
На секунду Вере показалось, что его взгляд смягчился, но она не была уверена, что дядя узнал её.
– Римма… – еле слышно произнёс он.
Вера хотела было сказать, что с тетёй всё хорошо, что она жива, чтоб хоть немного успокоить умирающего, но в последний момент передумала.
– Дядя Коля… – рыдала Вера, – тёти Риммы больше нет… Слышишь… Она погибла… Её больше нет с нами…
Дошёл ли до него смысл сказанного, Вера не знала. Но она очень хотела, чтобы дядя понял её. И это не было жестокостью по отношению к нему. Вера вдруг поняла, что так проявляет милосердие. Если уж судьба дяди предрешена и ему суждено умереть, то пусть он умрёт, зная, что там, в ином мире, он будет не один. Пусть он верит в то, что у райских врат его уже ждёт любимая.
