Для Веры дни тянулись в томительном ожидании. Последняя ночь вообще оказалась сущим кошмаром. Вера не могла сказать наверняка, спала она или бредила наяву. Она видела себя маленькой девочкой в подвале бабушкиного дома. Она идёт по длинному тёмному коридору, похожему на лабиринт. Впереди то появляется, то гаснет огонёк, Вера хочет догнать его, но он всё удаляется и удаляется, гаснет и снова появляется, даря надежду. Вера уже почти бежит, но огонёк всё дальше и дальше. Она совсем заплутала в веренице коридоров, ей страшно. Огонёк затухает. Без него становится совсем темно, ничего не видно. Вера начинает кричать, звать маму, но в ответ слышит лишь собственный голос, эхом отражающийся от стен.
Вера в холодном поту проснулась в своей комнате. «Это всего лишь сон», – убеждала она себя, но уснуть снова так и не смогла.
Утром, невыспавшаяся и взвинченная, Вера встретила брата в аэропорту. Как и обещал, Алексей прилетел на слушание.
– Вера, главное, не нервничай. Веди себя уверенно. Следи за каждым своим словом, – в такси Алексей давал напутствия сестре. – Изменения в анкету вы внесли?
– Да, Александр Григорьевич меня предупредил обо всём. Теперь мы с ним являемся заявителями на опекунство. Предполагаемым местом жительства ребёнка указали квартиру Соловьёва. Моя недостроенная однушка может отпугнуть комиссию.
– Молодцы! Я даже не сомневался, что Саша всё сделает правильно. Он акула в своём деле. Но вот не ожидал, что ты так быстро женишь его на себе, – захохотал Алексей.
– Да уж, сама в шоке, – натужно улыбнулась Вера.
В комиссии по опекунству восседали три человека. Председатель комиссии Грачёва Ирина Викторовна, тучная дама далеко за пятьдесят. Её тонкие брови-ниточки были нарисованы выше положенного и имели такой сумасшедший изгиб, что придавали лицу выражение брезгливого удивления. Колючий взгляд чёрных бусинок-глаз и тонкие плотно сжатые губы довершали образ. Первое впечатление часто бывает обманчивым, но что-то подсказывало Вере, что не в этот раз.
Вторым членом комиссии был пожилой седовласый мужчина – Тучко Александр Павлович. Вид у него был скучающий и немного отрешённый. Время от времени он мечтательно вздыхал и с укором посматривал на окружающих. Словно он должен был быть где-то в совершенно ином месте, но по их вине сидит в этом душном зале.
И третьим членом комиссии была молодая женщина лет тридцати. Вере она понравилась. У неё был живой, внимательный взгляд. Но при этом чувствовалась в ней какая-то нерешительность. Солопова Оксана Геннадьевна – гласила надпись на бейджике.
