— Через сутки или более, если быть точнее.
Сквозь мужские голоса постепенно стали пробиваться женские всхлипы. Окружающие обернувшись в сторону Ванды, сразу поняли, что она плакала. Стив, услышавший это, даже поднялся на ноги и быстро приблизился к безутешной особе.
— Что же мы такого сделали? — Ванда, прикрыв руками лицо, закачала головой. Подсевший к ней парень осторожно погладил ее по голове и плавно прижал к груди. — Это значит, что папочка тоже…
— Успокойся, — серьезно отвечал Стив, — уверен, твой отец не такой.
Конечно, я не видел всей этой сцены, но я все прекрасно слышал. Скрип половиц даже передал то, как начала покачиваться эта парочка из стороны в сторону, и потому я уже знал, что они находились рядом друг с другом. Прислушиваясь к жалобным стонам Ванды, но все еще не забывая о ее сволочном характере, я невольно подумал:
«Ох, уж эти наигранные слезы».
Утро наступило незаметно. Даже не имея возможности взглянуть в окно, чтобы узнать какое сейчас было время суток, я и так это понял. Слишком уж много времени прошло с наступления ночи.
На ватных, затекших от постоянного сидения в одной позе ногах, я покинул спальню и, словно в бреду, двинулся в сторону выхода. Мне удалось быстро миновать лестницу, пройти через весь первый этаж и подойти к двери. Схватившись за ручку последней, я мигом отворил ее и, не раскрывая глаз, вдохнул приятный прохладный воздух. Вместе с открытием двери в дом проникли и звуки щебетавших в лесу птиц, и шелест листвы. Еще будучи не привыкшим к свету, я сощурился лишь сильнее, когда ступил за порог, и на мгновение замер. Меня буквально окрыляла мысль о том, что я мог спокойно дышать даже в этом ужасном загнивающем мире.
Снова открыв глаза и окинув взглядом просторную лужайку перед домом, я покачиваясь двинулся вперед. Половицы под моими ногами скрипели, а когда я ступил на траву, сплошь усыпанную осенней листвой, затрещали и высохшие исхудавшие растения под ногами.
Солнечные лучи, упавшие на мою кожу, показались невероятно теплыми и приятными, хотя на самом деле таковыми они не были. Просто после дней, проведенных взаперти, без единого источника света, иллюзия солнечного тепла казалась несомненно пленительной.
Внезапно резко развернувшись, я раскинул руки в стороны и повалился назад. Мое уставшее тяжелое тело рухнуло на траву и провалилось в нее, словно в мягкую постель. Я открыл глаза и посмотрел на небо, частично затянутое облаками, частично вернувшее свою голубизну.
