А у Влада была одиночная камера в полуподвале, куда вскоре (как и двух его подельников) его перевели из «обезьянника».
В камере вверху – крохотное окошко, забранное металлической сеткой. Деревянные, обхваченные железными лентами нары пристегнуты к стене замком, лежать на них днем не полагалось. К одной стене приварен железный стул без спинки. В железной двери – круглое отверстие «глазка», задвижка которого находилась снаружи.
Ах, свобода! Неужели не выйти отсюда никогда?..
«Как же теперь жить в таком пространстве, где нет никого и ничего? Какие-то надписи нацарапаны на стенах теми, кто сидел в этой камере до меня. Их увезли отсюда в тюрьму. Потом был суд, лагерь...»
Следователь был одет в серый костюм, лицо имел самое неприглядное, незапоминающееся. Серость, ни дать, ни взять.
Он был спокоен, даже вежлив поначалу. Не кричал и не пугал. Но вел дело очень напористо. Владу порой казалось, что этот следователь в глубине души даже испытывает некоторое удовольствие, спортивный азарт: «Молодец, парень, хорошо играешь. Мне нравится. Но я все равно тебя обыграю, вот увидишь».
Да, Влад был перепуган. Но он понимал, что любое лишнее слово, любая фраза может стать роковой, будет стоить ему очень дорого.
Когда после первого допроса его завели обратно в камеру и за ним с тяжелым грохотом заперлась дверь, он сел на стул, крепко закрыл ладонями свои уши. Сидел, раскачиваясь взад-вперед. Но минут через десять-пятнадцать, собрался с духом, восстановил в памяти все сказанное им и услышанное от следователя, все тщательно взвесил в уме, пытаясь разгадать: где он соврал хорошо, а где плохо, где следователь соврал, а где говорил правду.
Его мозги работали даже отменней, чем во время лучшей из когда-либо сыгранных им шахматных партий. И словно не пил он вчера ничего, и не мутило его минувшей ночью.
Сколько человек они избили? Кажется, троих. Остальные убежали. Помнит ли Влад их лица? Практически нет. Первого, может, еще бы и узнал, а остальных – вряд ли. Сколько из них, пострадавших, обратились в милицию? Пока, если Влад верно угадал из слов следователя, – только один. Но какой из них?
– Юрий Ханаев утверждает, что вы ударили незнакомого мужчину кулаком в лицо... Александр Демин признал, что вы нанесли пострадавшему удар ногой в живот... Пострадавший N. доказывает, что...
Было ли в душе Влада раскаяние? Было ли какое сожаление? Сетовал ли на свою дурную головушку, из-за которой очутился в камере и может получить тюремный срок? Задумался ли на миг о тех людях, невинно избитых лишь потому, что они трое напились и решили покуражиться, излить свою злость за свои неудачи, показать друг другу свою удаль?
