В третью пятницу своей работы в «Ниеншанце» Нил, как положено, притащился к половине седьмого в общежитие, но застал замок на дверях и объявление «Зал закрыт на санобработку до 01.11. Администрация». Поторчал в стеклянном вестибюле, выпил в буфете паршивого кофе и собрался уходить, как вдруг его окликнули. Ему не нужно было поворачиваться, чтобы понять, кто это. Адреналин скакнул вверх, руки дрогнули.
— Линда! Я и не знал, что ты в общаге живешь.
— Представь себе. А ты к нам?
— К нам — это куда?
— Сегодня же пятница, очередной суперсэшн у Джона.
— Очередной что?
— Суперсэшн. Ну как в песне: «Собрались на суперсэшн у фирмового мэна».
Иными словами, заседание КПЛ.
— Коммунистической партии Лаоса? Кружка поэтов-лириков? Комитета пламенных лизоблюдов? Казанских педерастов-любителей?
Она хихикала после каждой его версии, а потом заявила:
— Все равно не догадаешься. Клуб «Пенни Лейн».
— Сборище битломанов, — сообразил он. — Ну и чем вы в своем клубе занимаетесь?
— Пойдем, увидишь. Студенческий при себе?
— Вход по студбилетам?
— Конечно… — Она увидела его ехидную улыбку, сначала ничего не поняла, потом тоже улыбнулась. — Не к Джону, конечно, а в общагу. На вахте сдать.
Видишь, вон там тетка сидит.
Сама Линда ничего предъявлять не стала, спокойно прошла мимо полной пожилой женщины в синем кителе, слегка кивнув ей, и остановилась возле лифта. На Нила женщина взглянула строго и требовательно. Он протянул свой студенческий. Она раскрыла его и принялась придирчиво изучать, сравнивая лицо на фотографии со стоящим в шаге от нее оригиналом.
— Фамилия? — сурово спросила женщина, положив студенческий рядом с толстым вахтенным журналом.
— Но там же написано. — Нил показал на билет.
— Мало ли что там написано! Фамилия?
— Баренцев.
— Имя-отчество?
— Нил Романович.
— Правильно… Номер?
— Какой номер? Билета? Я наизусть не помню…
— Номер комнаты, к кому идете, — пролаяла женщина, теряя терпение от такого непроходимого идиотизма.
— Триста сорок три, Кизяков Станислав, — громко подсказала Линда.
Женщина даже не посмотрела в ее сторону, записала что-то в журнале, а Нилов студенческий закинула в ящик стола, заложив полоской бумаги с числом «343».
— Проходите, — неприязненно сказала она. — Как пятница, так все к этому Кизякову и шляются. Медом там, что ли, намазано?.. В двадцать три тридцать общежитие закрывается. Если кто из посторонних не вышел — документ конфискуется и передается в деканат.
— Понял, — грустно сказал Нил.
