— Ты понятия не имеешь, что наделала.
Я только могу представить, что мой отец считает, что она знает о его причастности к смерти Эйвери. Это я ей сказал. Что она была в участке, чтобы сдать его, а не меня.
Черт побери. Ругаюсь я, пока расхаживаю перед ней. Мне требуется все самообладание, что не разрушить все здесь.
Он ни черта не знает об убийстве Джейса. Никто не знает, кроме анонимного незнакомца, который послал Джулс эту записку. Мой отец не даст Джулс жить. Я делаю прерывистый вдох, но это не успокаивает.
Я ни за что не позволю ему прикоснуться к ней. Она моя, и будет моей женой и матерью моих детей. Если он еще раз посмеет проделать с ней что-нибудь такое, я убью его. Я уничтожу его, и он будет благодарен, когда я, наконец, проведу лезвием ножа по его горлу.
— Мейсон, — произносит она, в ее голосе слышен страх.
— Они бы убили тебя, Джулс.
Я сглатываю комок в горле, словно проглотил лезвия, и, наконец, смотрю в ее остекленевшие глаза. Ее детские голубые глаза полны эмоций.
— Они бы убили тебя, — повторяю я шепотом, и эта тошнотворная мысль разрушает мой гнев. Он разбивается обо что-то другое. Что-то похожее на слабость.
Джулс выдерживает мой пристальный взгляд, но не отвечает. Слезы текут из ее глаз, но Джулс не замечает их. Ее лицо говорит, что она искренна.
— Мне страшно, — говорит она, осторожно качает головой и смотрит мимо меня, в коридор, избегая зрительного контакта. Мое сердце сжимается в груди.
— Я этого не хотела, — произносит она, и ее голос полон эмоций.
— Тебе не следовало уходить, — говорю я, сглотнув.
Она смотрит на меня с ненавистью и шипя говорит:
— Тебе не следовало убивать моего мужа.
Это на мгновенье застает меня врасплох, но чистый яд и ненависть, которые она испытывала всего несколько часов назад, тускнеют, суровая реальность ситуации сказывается на ней.
— Твой муж заслужил смерть за то, что сделал, — произношу я, не сводя с нее взгляд.
Джул приоткрывает губы и тяжело вздыхает, выглядя так, будто собирается ответить, но не произносит ни слова. Через мгновение она отводит взгляд, наконец вытирая слезы с покрасневших щек рукавом испорченного свитера и шмыгая носом.
— Я не хочу умирать, Мейсон, — слабо говорит она. Ее грудь поднимается и опускается в такт ровному дыханию. — Я просто хочу вернуться домой и никому и никогда не скажу ни слова.
— Ты не можешь пойти домой.
Мой голос тверд и не оставляет места для переговоров. Я не буду рисковать, подвергая ее опасности. Я не знаю, что мой отец сказал комиссару. Мне нужно дать ему понять, что она ничего не знает о том, что произошло. Я буду лгать. Я скажу ему, что ударил ее.
