Хотя он всегда видел меня насквозь. Он чертовски хороший лжец, и задача перехитрить его еще никогда не казалась мне такой сложной. Я мог бы сказать ему правду. Я скажу ему все, что мне нужно, чтобы заставить его поверить, что она не представляет угрозы.
— Если ты уйдешь от меня, ты подвергнешь себя риску…
Я не могу закончить, потому что именно в этот момент Джулс наконец срывается. Ее всегда сдержанное поведение дает трещину, и она наклоняет плечи вперед, рыдания сотрясают тело.
Любое объяснение застревает у меня в горле. Весь мой гнев рассеивается. Она сломлена из-за меня. Это произошло благодаря мне. Я чертовски ненавижу себя.
— Я защищу тебя, — убеждаю я ее.
Я колеблюсь лишь мгновение, прежде чем сесть рядом с ней. Под моим весом диван прогибается и ее маленькое тело прижимается ко мне, и я удивляюсь, что она не сопротивляется. Она позволяет мне обнять себя на мгновение, когда ее всхлипы становятся тише, и она вытирает слезы из-под глаз. Я жаждал этого тепла с тех пор, как она узнала правду.
— Обещаю.
Я наклоняюсь вперед и целую ее волосы, вдыхая сладкий аромат, но это заставляет ее отстраниться. Она не смотрит на меня, и в тот момент, когда к ней возвращается самообладание, она отстраняется от меня.
— Неужели так плохо оставаться со мной?
Ее тело напрягается после этого вопроса, но она не отвечает.
— У тебя нет других вариантов, кроме как оставаться там, где я тебе говорю, и делать то, что я говорю. Тебе нужно убедить всех в этом городе, что ты моя, что все между нами лучше, чем когда-либо было.
— Я просто хочу домой.
Она никогда не узнает, как сильно это желание вредит мне самым ужасным образом. Каким пустым и одиноким оставляет меня ее признание.
— Я никому не скажу, — добавляет она, глядя на меня сквозь густые ресницы.
— У тебя нет выбора, — отвечаю я ей, обхватывая ее щеку ладонью.
Я провожу шершавой подушечкой большого пальца по ее пышным губам, и они умоляют меня поцеловать ее. Ее бледная кожа приобрела красивый розовый оттенок, и все во мне хочет прижать ее к себе. Я желаю унять ее боль, хочу напомнить, кому она принадлежит.
— Ты моя, Джулс. Этого уже не изменить.
Джулс
Когда тебя прижмут к стене,
То выбора уж нет.
И не вздохнуть, и не дыхнуть,
Одни сомненья лишь.
Возможности движенья нет.
Не чувствую вины,
Не ощущаю ничего, лишь то, что он дает.
В ловушке я, и в тупике.
Больше всего на свете я сейчас нуждаюсь в своей маме. Так отчаянно хочется ей позвонить, признаться в том, что случилось, умолять защитить меня. Как будто это могло бы спасти меня.
