Его отец, наконец, отводит от меня оценивающий взгляд, чтобы уделить внимание Мейсону.
— Просто из любопытства, Мейсон, какой маленький секрет ты рассказал нашей Джулс?
Мейсон игнорирует своего отца, с силой берет меня за руку и ведет к двери. Мои ноги слабы, но я не отстаю от него. Он с такой силой распахивает дверь, что, клянусь, чуть не срывает ее с петель.
— Двигайся, — приказывает мне Мейсон, вытягивая руку вперед, и я немедленно слушаюсь, благодарная за то, что убираюсь отсюда к чертовой матери невредимой.
— Пока, Джулс, — говорит мистер Тэтчер мне в спину, и я благодарна, что Мейсон стоит между нами. Я не могу дышать или делать что-то еще, кроме как следовать за Мейсоном, пока мы не покидаем участок. Я чувствую, что все смотрят на нас, и это заставляет пылать мое лицо, но двигаться меня заставляет страх. Я смотрю прямо себе под ноги.
— Мейсон, — хнычу я, когда он кладет руку мне на поясницу и ведет через улицу к припаркованной машине. Я смотрю на его машину, чувствуя себя так близко к безопасности, но зная, что возвращаюсь в камеру.
Мейсон не отвечает, но притягивает меня к себе, обнимая за талию, когда мы переходим улицу. У меня кружится голова, я не способна ни думать, ни чувствовать. Мне приходится идти быстро, чтобы поспевать за его шагами, но я чувствую себя более спокойной только от того, что он обнимает меня. Ведь я нуждаюсь в его объятиях.
На мгновение, когда Мейсон открывает дверь и ждет, пока я сяду в его машину, я думаю, что есть надежда. Я полагаю, что смогу исправить причиненный ущерб, хотя и не уверена, почему я вообще об этом думаю.
Я так растеряна, так запуталась.
Единственное, в чем я уверена, так это в том, что если бы Мейсон не пришел за мной, случилось бы что-то плохое. Меня бы заставили замолчать.
Глупая. Я такая чертовски глупая. От этой мысли мне трудно дышать, и я откидываю голову на спинку сиденья, чувствуя, как тяжесть того, что только что произошло, пронизывает каждую мою клеточку. Жар струится по моей коже, неприятно и невыносимо.
Мейсон с громко захлопывает дверь со своей стороны, садится и заводит машину, не удостоив меня даже взглядом, сдает назад и вливается в поток машин.
Я напряжена, как струна, жду чего-то, чтобы заговорить или чтобы он что-то сказал. Но ничего не происходит.
— Мейсон? — рискуя я начать разговор, когда машина останавливается на красный свет.
Он сильно сжимает пальцами руль так, что блеют костяшки, и медленно поворачивается в мою сторону. Его глаза холодны, как лед, и я жалею, что вообще попыталась заговорить.
