После Санэпидемнадзора приехало Бюро Технической Инвентаризации. Я не стал вникать, что им нужно, а просто дал пятьсот долларов, и мы распрощались навсегда.
Потом была инспекция по защите прав потребителей. Триста долларов.
Налоговая Инспекция. Две тысячи долларов, бутылка коньяка «Мартель» плюс мое обещание уладить все к следующему году.
Простые и честные лица проверяющих появлялись и исчезали, и вроде бы ничто не предвещало беды. Моя недавняя паранойя о том, что какая-то из этих проверок может похоронить наш бизнес, а нас самих засадить за решетку, теперь казалась надуманной и нереальной – настолько легко решались дела с государственными службами. И хотя отдавать деньги всем этим людям было жалко, я был вынужден признать – денег требовалось значительно меньше, чем я ожидал.
Для сравнения: в тот вечер, когда я ужинал с женщиной из Санэпидемнадзора (сумма счета – 70 долларов, включая спиртное), мой партнер при обстоятельствах, остающихся неясными, разбил хрустальную вазу в частном клубе для джентльменов (сумма счета перекрыла все наши расходы на государственных лиц).
Я успокоился, стал наглеть, и однажды даже позволил себе отругать проверяющих из ветеринарной службы. «Ребята, – заявил я им. – А вам не кажется, что вы пришли не по адресу?». Итогом их визита стал ноль долларов, потраченных мной на взятку. И как водится с большинством парней, которые теряют чувство реальности, жизнь быстро дала мне по носу.
Москва, отель «Марриот Аврора»
Кажется, что этот чудовищный молоток стучит прямо по голове. Бам. Бам. Бам.
Федор Глухов приоткрывает один глаз и силится понять, что происходит. Через секунду до него доходит: стучит не молоток – стучат в дверь, причем с каждым разом удары становятся сильнее и настойчивее. «Эй, вы там, – требует раздраженный мужской голос. – Открывайте, пока мы не вышибли все к чертовой матери!»
Выдирая себя из липкого похмельного сна, Федор Глухов панически пытается придумать объяснение этим настойчивым стукам. На ум приходит только одно: отвратительный психоделический зоопарк во главе с Карлом Лагерфельдом, вызванный к реальности его собственным воображением, вновь вырвался на волю. И сейчас банда буйных персонажей – которых, к тому же, никто кроме Федора даже не видит – окажется здесь. Будет размахивать удостоверениями сотрудников Интерпола, мутузить друг друга и кричать, что он, Федор Глухов, арестован.
Нет, нет, нет. Федор умоляет эту неизвестную ему силу оставить его в покое. Одновременно он заставляет себя принять горизонтальное положение и изо всех сил трет опухшие заспанные глаза.
