– Как же ты так?! – сдерживая слезы, он поднял ее.
Из ее заледеневших рук выпала и раскрылась тетрадка, заполненная неровным почерком. Тим успел прочитать первую строчку: «Иногда нам давали играть неподалёку от ворот…»
– Я не допущу, чтобы кто-то еще умер на моих глазах. – Тим отнес ее в палатку, укутав во все куртки, спальник, а затем, глядя на нее, тихо произнес: – Я сделаю столько этого супа, сколько пожелаешь, только очнись, пожалуйста.
Спустя несколько часов она очнулась, и первым, что увидела сквозь приоткрытую дверь палатки, были вернувшийся к жизни костер и счастливые глаза Тима. Первым, что почувствовала, были жгучее тепло и аромат чего-то вкусного. Она пыталась встать, чтобы увидеть, что готовит Тим, но вместо этого упала вновь. И нет, дело было не в слабости, а в том, что ее друг намертво укутал ее в подобие одеял, своим видом Паулина напоминала большую гусеницу.
– Выпусти меня! – а это было первым, что она сказала.
– Больше не пугай меня так, – сжал он ее крепко-крепко, так, что стало трудно дышать, а затем добавил строго: – И больше одна оставаться не будешь.
– С чего это ты вдруг? – не понимала она.
– Я боялся, что ты никогда не проснешься. Этот длинный без цели путь я больше не хочу проходить в одиночку.
– Тогда можешь не беспокоиться, – она вырвалась из его объятий и, набрав в легкие побольше воздуха, громко заявила: – Тим, ты больше не один! Я с тобой буду и в огонь, и в воду, никакая смерть меня не настигнет! И тебя, ведь я тоже буду защищать тебя!
– И когда же ты повзрослеешь! – рассмеялся он.
– Никогда, – улыбаясь, она поднесла к губам чашку горячего чая, а затем отпила из нее с наслаждением; как часто делают полные жизнелюбия и любопытства дети, она спросила: – Почему ты такой грустный, Тим? Все хорошо?
– Теперь да. И я не грустный, а скорее задумался.
– И о чем же думает мудрый капитан Тим?
– О том, что значит быть лидером, капитаном, как ты говоришь.
– И что же?
– Это значит защищать, стоять до последнего за тех, кого любишь, кем дорожишь.
Паулина вздрогнула. Капли вчерашнего дождя неизбежно скатывались с тонких листьев берез, падали на высокую траву, сливаясь с росой, залитой солнцем. Эти тихие звуки напоминали чью-то игру одной ноты на маленьком детском ксилофоне.
– И потому, – продолжил он, взглянув на нее, – я никогда тебя не отпущу, не оставлю одну, как того одинокого волка без своей стаи.
– Про какого волка ты говоришь? – не переставала удивляться Паулина.
