Утром просыпается Имррир – а каски-то нету, стучать уже больше нечем и, главное, не на кого, потому как и армии нету – до ночи все достояли, как он велел, а потом ушли. Лагерь брошен, палатки ветром снесло… С горя наш генерал и сам не заметил, как весь спирт, что у него в НЗ оставался, до дна допил. Чем ему дальше заняться, он не знал, а потому женился на… ком бы вы думали? Ивриане, конечно – и жили бы они долго и счастливо, если б не вырос у Имррира новый рог… но это уж совсем другая история.
Начальник райисполкома, товарищ Зеленцов, очень любил галушки с маком. Да только – вот беда – мака в хозяйстве не было. Потому что надо же чем-то откупаться от нариков, чтоб не лезли… Нарики – дело такое; это более чем серьезно… Короче, выбора не было. А то, что у товарища Зеленцова от недостачи мака голова болит, в животе свербит и вообще кабздец – это никого не волнует. Хоть ты тресни!
От такой беды товарищ Зеленцов умом тронулся, и стал народ уверять, что у него прямая телефонная связь с XXIII веком. " Захочу", – говорит, – "позвоню Шварценатору, он придет и всех вас за ужином скушает!" Народ говорит: "Ой, не надо, товарищ, никакому Шварценатору звонить… Без того у нас, сирот горьких, бед по уши". А он все долдонит одно и то же. Тогда его кухарка сообразила: надо Зеленцову чуток масла в галушки влить. Авось не заметит, что там проблемы с маком! Так и сделала; но Зеленцов, как назло, заметил. Расердился, а уж потом… Впрочем, это совсем другая история.
Джентльмен в синем – Томас Брэдли – пришел в гости к своей возлюбленной леди, чтобы в тихой, мирной и приятной обстановке выпить чаю. Но эффект согревающего напитка и уютного дома временами творит чудеса, поэтому наш джентльмен стал позволять себе лишние намёки. И закончился этот вечер для него путешествием на один этаж вниз. Если точнее – на перила нижнего балкона.
Прошла ночь. Взошло солнце. Его тёплые розовые лучи впитались в синий сюртук, и джентльмен Брэдли понял, что, когда (или – если!) он наконец попадёт домой, ткань будет вся в разводах. А это о-очень неприятно…
«Что же я могу сделать?» – решил про себя джентльмен. – «Пожалуй, ничего. Не слезать с перил; не возвращаться домой… Просто, как настоящий рыцарь, висеть здесь, на солнце, стоически принимая свою судьбу».
Так и висит.
Гавань – последний из свободных городов, падших под натиском Владыки Волков – лежал в развалинах. Немногие уцелевшие корабли плыли сквозь ночь (теперь уже – вечную), и никто не знал, доберутся ли они до другого берега. Даже – есть ли этот берег вообще.
