Вон уже и Лена косо посматривает. В обед сказала, что Аня стала слишком задумчивой. Пришлось срочно переводить тему на БЖУ, тем более что обе заказали овощные салаты и отказались от пирожных.
Задумчивая. Будешь тут задумчивой. Скупое «Согласовано» и больше ничего. А что он должен еще написать? Как дела? Как настроение? Чем занимаешься? Он, наверное, очень занят предстоящей выставкой и работой в мастерской. Аня же занята обложкой и новой версией самоубийства Маяковского. Однако это не мешало ей скучать и вспоминать. Так что, наплевав на все, в пятницу Аня отправила сообщение.
Аня: Да.
Артем: Жду завтра. Привет.
Аня: Привет. Во сколько?
Артем: В 11 утра нормально?
Аня: Нормально. Что надеть?
Артем: Что хочешь. Все равно будешь переодеваться.
Аня:?
Артем: Завтра увидишь.
А в Москву наконец пришел май, не календарный, а самый настоящий – с цветущими тюльпанами и сочной молодой зеленью. Столичный воздух стал вдруг свежим и чистым, открытые кафе приглашали присесть за столик, появились первые кашпо и декоративные горшки с цветущими петуниями, на кустах сирени набухали бутоны будущих цветов. Но сначала будет черемуха с ее прохладными днями и насыщенным душным запахом. Жизнь прекрасна!
В субботу Аня летела в мастерскую, чувствуя себя глупой восемнадцатилетней девчонкой. И ничего не могла с этим поделать. Знала ведь, знала, что ничего хорошего из предстоящего не выйдет – пара сеансов и все. «Ну и пусть! – упорно отзывалось внутри. – Пусть!
Зато потом буду вспоминать, как была музой настоящего художника, и через два века кто-нибудь будет смотреть на портрет в музее и гадать: кто же это? А это я, Аня Мальцева, дизайнер в издательстве, увековечена, как какая-нибудь «Всадница» Брюллова или «Девочка с персиками» Серова.
Дура.
– Привет, – он был в старой серой майке с пятнами краски и в темных джинсах.
– Привет, – она тоже была в джинсах и майке, только фиолетовой и без пятен.
– Проходи.
У него все готово. Напротив мольберта – пустое пространство и большой пластиковый куб, который вполне может служить табуретом. На кубе – бледно-голубая ткань.
– Тебе придется снять майку, – обрадовал Артем и вновь был причислен к отряду Артемонов.
– Мне казалось, мы заранее обговаривали вопрос ню, – ответила Аня, стараясь, чтобы голос звучал ровно.
Возможность сидеть перед ним полуобнаженной почему-то не испугала. Но взволновала. Все-таки есть в этом что-то очень интимное, кто бы ни утверждал обратное.
– Мне нужны твои плечи, – Артем-Артемон невозмутимо рассматривал кисти в стакане, вынимал их по очереди и трогал щетину. – Снимешь майку и бюстгальтер, накинешь вот эту ткань, слегка спустишь, сядешь боком и обернешься через плечо, – отложил кисточки и поднял глаза. – Все понятно?
