– Должно же быть продолжение, – послышалось из Гоши. – Ты говоришь, что доход маленький, так переведись, не знаю, в более элитную кофейню. Зачем оставаться в скромной?
– Мне в ней нравится. Атмосферой такой… хорошей, людьми такими… хорошими, – зевала Вася. – Да, не отрицаю, мне хочется ездить на курорты, посещать больше театров, но быть преданной своему теплому месту и мурлыкающей кофемашине мне важнее.
– Похожи мы с тобой, Вася, – сказал Гоша. – Мне в жизни нужна всего-то одна женщина. Тебе – всего-то одна кофейня. Однако, в отличие от тебя, я этой одной не нужен. А это другой вопрос.
Гоша заплакал и стал бить по столу пьяным кулаком. Вася решила сменить тему и, переглянувшись, с напряженной разговором Элей, посмотрела на свои часы. Стрелки спешили перевалить за полночь, но не успевали. Вася подтянулась к ним и провела серьезный разговор, пообещав кучи сладостей за зря.
Вытянувшись, она начала притворяться. – Мне рано вставать на смену, – сказала она.
– Нет, – прошептала Эля. – Останься. Пойдем, погуляем, – она показала на скрывшегося в куртке Гошу и скорчила неодобрительную гримасу.
– Василиса! – успокоился Гоша. – А у тебя можно сегодня переночевать? Как старому другу.
Вася потерла лицо.
–У Эли бабушка, а мне негде, – настаивал тот. – У меня совсем никого нет.
Вася вывернула себя наизнанку, пересчитала отложенные купюры и от бессилия согласилась. Гоша вцепился в нее и стал расцеловывать, как полотенце. Эля еле оттащила несчастного. Вася вызвала такси, еще раз поздравила Элю, обменялась напоследок с ней гримасами о неприязни к Гоше, и ушла. Гоша поплелся следом.
Портрет президента растянулся в улыбке после долгого втаптывания в хрустальную кожу лужи этила толпой беснующихся дилетантов. Эля растянулась на диванчике и на оставшиеся деньги заказала себе алкоголь. Так, чтобы хватило до утра. Потом ее заберет бабушка, Эля попросила о таком подарке. Устроившись удобнее, она открыла альбом и вырвала свои детские фотографии, преимущественно из школы. Заплатанные листы теперь могли служить отличным подспорьем в борьбе за грациозно надвигающиеся строки, кои Эля задумала набросать.
– Хватит с меня этих воспоминаний, – думала она и чувствовала, как к горлу подступает волна прозрения.
Однако вскоре по ее коже кубарем прокатилось печальное известие: весь алкоголь был свергнут ворвавшимися в бар электромолотками.
