Женя насчитал еще парочку таких же мужичков. Непонятно, каким ветром их сюда занесло. Возможно, все они проснулись с твердой решимостью бросить все и начать новую жизнь, сменив горячий цех с глуховатым и оттого вечно орущим начальником на просторный кабинет с видом на город.
Хотя, скорее всего, новая жизнь и Джим Керри из «Всегда говори да» здесь ни при чем – прийти сюда их вынудило увольнение или сокращение. Когда у тебя дома жена и ребенок, которые хотят есть, пить и одеваться, тут уж становится не до поисков себя.
Ведущий пригладил волосы и посмотрел на часы.
– Ну что ж, на сегодня все. Есть вопросы? – без особого энтузиазма спросил он. В ответ несколько человек отрицательно покачали головой.
Скрипя стульями, толпа неловким потоком устремилась к дверям. Многие закрывали блокноты, в которых так ничего и не записали.
Ведущий в середине лекции упомянул, что хороший брокер должен быть немного психологом. Что ж, в таком случае по лицам выходящих из зала людей он должен был догадаться, что сюда они больше не придут.
– Да херня очередная, – ответил Женя. – Ничего интересного. Очередное разводилово.
Он посмотрел на Сашу – вино давало о себе знать. После двух выпитых бутылок она казалась ему особенно сексуальной. Золотистые волосы, аккуратно ложащиеся на плечи. Правильные черты лица, изящные формы тела. Омара Хайяма и вопросы жизни после смерти постепенно вытесняли вполне земные потребности и желания.
«И ведь любит меня», – подумал Женя. Странные они, женщины. Вроде и материнские инстинкты, и женская интуиция. И взрослеют ведь раньше мальчиков. А выбирают все не тех. Не научились. Взяв ее за руки, он притянул ее к себе.
– Духи у тебя шикарные, – сказал он, укутавшись в ее волосы. – Это Boss? – целуя Сашины плечи, он увидел бретельку красного лифчика.
– Lancome, – ответила Саша, сев к Жене на колени и положив руки ему на плечи.
– Ох, опять не угадал. Обожаю красный цвет. Пошли в спальню?
Глядя в потолок своей спальни, Женя чувствовал Сашин взгляд. После секса он почему-то не любил смотреть девушкам в глаза, было ощущение какой-то беззащитности и уязвимости. Обниматься почему-то сразу становилось душно, хотелось отвернуться и просто молчать.
В такие моменты он иногда жалел, что бросил курить. Он часто представлял картину из фильмов, когда главный герой, закуривая в кровати после бурной любовной сцены (а в таких фильмах она всегда бурная, об этом свидетельствовали мокрые тела героев, стараниями съемочной группы обильно омытые водой с маслом), передает сигарету своей девушке, и оба они лежат на спине, выпуская в потолок облака дыма.
