«Ну, да… – подумал он. – Вкус молодости лет…»
Дорога прошла в сплошных воспоминаниях, благо троллейбусный маршрут пролегал мимо известного издательства.
– Надо же, – думал Павел Григорьевич, – ведь уже четыре месяца ни звонка, ни ответа. Да… – Прикидывал он, глядя в запотевшее окно на мокрый грязный снег, который медленно месили автомобили. – А говорили, что позвонят, расскажут, что и как. Вспомнил он, как охранник не хотел пускать его в издательство, встав грудью на «защиту родных рубежей». Павел Григорьевич тогда смеялся над ним, чем ещё сильнее рассердил его.
– Поймите же, дорогой мой человек, – говорил ему Павел Григорьевич, – ведь издательства издают книги, а мы их покупаем и читаем! Значит я тот самый читатель, о котором вы печётесь, ради которого работаете. Неужели вы думаете, я пришёл вас взрывать?
– Я ничего не знаю. Не велено и всё! – бухтел охранник и набирал чей-то номер. – Вот звоните по телефону, вас вызовут…
– Ну да, вызовут… Как на суд…
Он пытался набирать телефон ответственного редактора, но никто не брал трубку. Было ощущение, что издательство – это пустые серые башни, закрытые от читателей железными дверями.
Ни одной живой души.
В конце концов он дозвонился до кого-то, на том конце провода вежливо попросили не приносить рукописей, а прислать текст произведения по электронной почте.
– Ну, может быть, хоть познакомиться… – терпел вежливый отказ Павел Григорьевич. – Давайте я оставлю роман?
– У нас не принято знакомиться, да и хранить рукописи негде, – отвечал сухой и усталый голос. – Присылайте, а через три месяца можно будет о чем-то говорить.
Теперь, вздрагивая на выбоинах свежего московского асфальта в полупустом троллейбусе Павел Григорьевич вспоминал звонок от редактора отдела прозы, который позвонил ему спустя несколько недель после его первого неудачного визита.
Разговор тогда снова не получился, но хотя бы начался.
– Вы обращались в наше издательство, мне «скинули» на почту вашу книгу … э-э-э.. Павел Георгиевич, – молодой голос был уставшим, словно он сам не верил, что издательство вообще будет что-то читать.
– Григорьевич.
– А?
– Спасибо, что вы хотя бы позвонили. Скажите, есть надежда на то, что кто-то прочитает рукопись? Я уже про книгу не спрашиваю, понимаю, что все зависит от…
– Ну, вы же знаете, редакция не вступает в переписку… Мне просто передали, что вы в тот день хотели меня увидеть… Сказали, что вы ветеран войны…
– Да, ветеран. Ветеран труда. А разве это имеет отношение к рукописи?
