Николай подоткнув первую добычу за пояс, ближе подошёл к охотникам:
– С праздником вас! – поприветствовал он Сергея. – Ну как дела, как охота?
– Не охота, а лафа. Присоединяйся! – ответил Сергей, пристально вглядываясь через бинокль вдаль.
– Ты, никак, уже с добычей? – спросил Николай видя у Сергея двух заткнутых под ремень уток.
– Да вот, парочку сшиб, а они упали в воду, Димка достала, – с товарищеским достоинством проговорил Сергей.
– Никак и ты тоже с трофеем? – спросил Сергей у Николая.
– Да вон, проказница пигалка пищит и пищит над самым ухом, пришлось пальнуть, не пожалея заряда смазать! – с улыбкой ответил Николай.
– А ты что, Николай Сергеич в лаптях, ведь промочишь? – заметил Сергей.
– Не промочу, я в бахилах.
Между тем, Сергей через бинокль заметил, от железного моста по направлению к болоту, летела небольшая стайка уток.
– Кажется, сюда направились, – проговорил Сергей, кладя бинокль в карман и беря свою двустволку наизготовку.
– Эт, и мне надо приготовиться, чтоб пальнуть, – проговорил Николай, прикладывая ложу ружья к плечу.
Подлетевшую стайку уток охотники встретили разнобойной пальбой. Первый выстрелил Смирнов, встретив стайку около лесного урочища «Шубино». Николай с Сергеем отсюда видели, как смертельно подраненная Смирновым утка спирально стала снижаться и с всплеском рухнула в воду. За ней бросилась собака Пират. Потом в стайку выстрелил Федька, а потом черед настал и за Ершовым с Лабиным. Всполошенные утки, как по заказу ошалело летели прямо на них. Два выстрела Николая и Сергея, почти одновременно, третий последовал тут же – Сергей вдогонку, в улет стайке, выстрелил из второго ствола. Метким выстрелом, Николай Ершов сбил здоровенного селезня, первым выстрелом Сергей промахнулся. Зато, дробь второго догнала и подбила в сером оперении утку.
– Вот как надо стрелять-то! – захлёбываясь от восторга и приступа охотничьего азарта, самодовольно улыбаясь с сияющими глазами проговорил Ершов, подбирая еще трепыхавшегося в конвульсиях и безжизненно шевелящего крыльями селезня.
Хваля себя Николай, с похвалой сказал и в адрес Сергея,
– Да и ты мастак, в отлёт-то вон как удачно бабахнул.
В воздухе, над обширной водной гладью, то и дело пролетали утки и кулики, навязчиво кричали пигалицы, махая своими мощными округлыми крыльями, они издавали в полете, какой-то своеобразный тонкий скрипящее-свистящий звук.
К двум часам дня изморенные ходьбой и утомлённые по-летнему палящем солнцем, уставшие охотники собрались на привал. Место для отдыха они выбрали на сухой прошлогодней траве, на возвышенном берегу мохового болота, вблизи леса. Трофеи клали почти в одну кучу. Сергей на траву положил три убитых утки, к ним присовокупил Ершов свою пигалицу и селезня, Лобанов Яков две утки, Федька Лушин тоже две. После всех к стойлу пришёл Николай Смирнов. За ним устало плёлся Пират. Николай, отцепив от пояса трех убитых уток, виртуозно, как жонглер бросил их в общую кучу.
