Чтоб был достаток, радость, улыбки,
Чтобы прощались тебе все ошибки,
С юбилеем сегодня поздравить спешу,
Выпить за праздник твой я хочу!
То, что «на ура» проходило у обывателей в разгар пьяных застолий, угнетало тонкий эстетический вкус Никитоса. Он всё больше убеждался, что большинству населения высокое искусство нужно как козе баян. Какой там Пушкин, Блок, и, простите, Мандельштам? «Пусть в жизни откроются все двери, а за окном слышатся соловьиные трели!» – декламировал рядовой россиянин, читая магазинную открытку с готовым текстом и срывал бурные аплодисменты подвыпивших гостей. Культур-мультур под рюмочку «чая». Вне застолий типичных граждан поэзия вообще не интересовала. Впрочем, что обыватели…Даже в редакциях на поэтов смотрели как на городских сумасшедших, отказываясь брать на рассмотрение выстраданные «слагания».
– За ваш счёт – напечатаем всё, что угодно – сказал Никитосу менеджер местной типографии, услужливо подсовывая прайс. – Цены у нас – очень приемлемые, не то, что у конкурентов. Вам сколько экземпляров? Учтите, чем выше тираж, тем меньше цена за один экземпляр. Давайте, для начала, изготовим 100 штук. Ну-ка, посчитаем…
Никитос чуть не взвыл от боли, когда менеджер озвучил сумму «минимального тиража». Где взять такие деньги?
– А что, если кредит? – подкинул идею опытный менеджер. – Вот моя визитка – звоните в любое время. Будем рады сотрудничеству!
Никитос загорелся идеей – опубликовать собственную книгу стихов. Благо, за годы юности у него накопилось несколько исписанных тетрадок. Но «фишкой» сборника должна стать большая величественная поэма. «Дума о России» – такое рабочее название дал Никитос. Она призвана широкими мазками воссоздать историю Отечества – с основания до наших дней, живописуя самые яркие периоды, отдельных царей, генсеков. Эта поэма станет сенсацией, «бомбой», которая потрясет весь московский бомонд, не говоря уже о замшелых провинциальных деятелях. Возможно, лет через десять, «Думы» поставят в один ряд с «Евгением Онегиным», включив в школьную программу.
Никитос начал набрасывать в блокнот отдельные зарисовки:
Эй, народ, лихой, пропащий,
Не твои ли постромки,
Сторговал хмельной приказчик,
На златые пятаки?
….
Представлялась та Рассея
В дамах, шляпках, декольте,
Где свободно, как в Брюсселе,
Наслаждались «либерте».
Пока создавалось монументальное эпическое произведение, которое со временем принесёт богатство и славу его автору, нужно было чем-то питаться. Желательно, повкуснее. Проза жизни бесцеремонно вторгалась в поэтический настрой Никитоса, подкидывая вместо удачной рифмы провокационный образ: тарелку горячих пельменей, кружку холодненького чешского пива, гору ароматных сосисок, щедро сдобренных острым кетчупом. Тонкая поэзия исчезала в туманной дымке, обиженно покидая автора-чревоугодника. «Талант должен быть голодным!». Но в это в теории, для красивой романтической биографии «поэта-народника», страдающего за отечество. А в реальности каково? Сколько из великих литераторов голодало, создавая шедевры? Яичница с жареной ветчиной бесконечно дорога сердцу драматурга, хотя это не афишируется. Попробуй-ка на голодный желудок творить? Ну, чАго, получается? Не больно-то…Будь ты трижды развеликий, а жрать, извините, потребно. «Никуды, ты, милок, ни денисси!».
