Даже Сергею ничего было сказать по этому поводу, он молчал, воздавая в душе своей почести человеку, которого собственно и не знал вовсе. Так или иначе Иван Флейта был больше, чем простой человек для каждого заключенного. Его игра заполняла именно те места в людях, которые более всего нуждались в этом, для всех это была огромная потеря, ведь даже охрана и Надзиратель сновали после погребения с угрюмыми и задумчивыми лицами весь день. Сегодня тишина была во власти и теперь пришел ее черед играть свою мелодию.
Милена чувствовала себя плохо еще до того известия о трагичном самоубийстве Ивана Флейты, а после этого известия и подавно. До этого ей никогда не приходилось иметь дело с подлинной скорбью. Что-то словно нашептывало на ухо девочке, что с нее хватит, что происходящее уже переполнило чашу всякого терпения. Ей казалось словно она предвидела своими чувствами смерть Ивана и от этого ей становилось все хуже. Ей не с кем было поговорить обо всем волнующем и тревожащем ее, она так соскучилась по словам отца, по его улыбке и радости, она готова была на все лишь бы вернуться туда назад, где все было иначе, где она была счастлива даже когда убивала.
Слезы никак не шли, но такое чувство что вот-вот нагрянут. Настроения не было совсем, не чувствовался вкус еды, а дни казались долгими и сырыми. Ей все чаще хотелось, чтобы ее поколотили, чтобы избили ее до полусмерти, чтобы сердце вдруг выпрыгнуло из груди и перестало биться.
Она не желала знать, что будет дальше, не желала так же переживать того, что вскоре предстоит. Ей безумно хотелось послушать Наставника, и она не знала почему, но все равно желала этого ведь он внушал людям надежду. Теперь Милене было ясно почему Сергей так убивается горем по нему, ведь он и правда умел проникнуть в сердце с первой же секунды, как жаль, что она не знала его, как жаль, что так мало было сказано.
Ее словно душили чьи-то незримые руки, они давили на голову и сжимали сердце. Она изморилась задаваться вопросами, устала слышать ответы на эти вопросы в виде безутешного безмолвия. Ей более ничего не хотелось, и казалось, что так будет продолжаться вечно, каждую секунду ее жизни, и больше к ней никогда не постучится счастье, она сойдет с ума прямо как Сергей, она уже считала себя безумной, ей казалось, что все это лишь мираж, тогда как на самом деле все уже кончено и безвозвратно потеряно.
Но все было не так, просто не могло так быть, она не делала ровным счетом ничего, хотя до безумия хотелось двигаться, прыгать, что-либо произнести. Таким образом тело ее словно желало удостовериться живо ли оно, а если живо, то надолго ли?
