Через какое-то время стемнело и начались танцы. Пела провинциальная певичка, срывая микрофон, ей подыгрывал неплохой ансамбль. Амали, не зная меры, быстро напилась. Туш давно растеклась, она ещё несколько раз рыдала перед барменом и каким-то малолеткой, который дорвался до выпивки и коршуном кружил возле Амали, питая самые смелые надежды. Вскоре к ним подошёл импозантный мужчина и пригласил Амали потанцевать. Тинэйджеру пришлось ретироваться, не достигнув желаемого. Она не следила за собой, неприлично вскидывала руки, прогибалась в танце так, что её пляжная майка задиралась, обнажая живот почти до бюстгальтера. В самый разгар «грязных танцев» к импозантному мужчине подкатилась его разъярённая супруга, ошибочно искавшая мужа по другую сторону курорта уже довольно давно, и, видимо поэтому, устроив первосортную истерику с визгливыми выкриками, беспорядочными ударами сумочкой и унизительными оскорблениями. Вся эта дешёвая сцена выглядела омерзительно, Амали стало дурно и тут, откуда не возьмись, вновь появился мальчишка. Он был рослый и, видимо, имел некоторый удачный опыт общения с противоположным полом. Парень вежливо предложил Амали помощь и вместе они покинули шумное заведение. По пути подвыпивший и охрабревший тинэйджер всё же решился урвать желанное и в тихом переулке начал шарить ловкими ручонками под майкой женщины. Амали забылась на несколько секунд от решительных мужских объятий, но, придя в себя, влепила пацану такую оплеуху, в которую вложила полагавшееся и господину П. и импозантному мужчине (которого и без того отметелила жена) и ему самому. Бедняга отлетел на тротуар, сбитый с ног. Ошеломлённый, он так и остался сидеть на асфальте, провожая глупым взглядом свои вожделенные мечты.
Амали мутило. Она еле успела заскочить в туалет и её начало рвать. Вмиг она протрезвела и отчаяние нахлынуло сокрушительной волной. В слезах, измотанной приступами ей казалось, что из неё выходят все мечты и надежды о сыне. То, к чему она так долго и последовательно шла, рухнуло за один день.
Господин П. в совершенно спокойном расположении духа ехал на такси в аэропорт. Он выключил телефон и хладнокровно думал, как срывает сейчас его Амали; вспоминал, как в пути на курорт, в самолёте, разглядывал свою задремавшую супругу и пытался разгадать тайну её устройства, невидимое глазу внутреннее движение клеток и молекул, как потом думал об их теснейшей связи, о том, что будет с ним, если вдруг Амали не станет, как переживёт он одиночество? Последнее его сейчас совершенно не пугало, наоборот, как камень с плеч, свалился с него груз постоянного нахождения рядом с женщиной, которая имеет свои привычки, некоторые недостатки, может, оказывается, в чём-то стеснять, быть неприятной в определённые моменты. Господин П. словно впервые за долгое время почувствовал полную свободу, возможность перемещаться куда угодно (будто бы раньше он был заперт), не оповещая при этом женщину, осведомлённую о многих деликатных вещах и встроившуюся в его сущность, как древесный гриб в кору дуба. Этот неприятный образ паразита вызывал раздражительный зуд брезгливости.
