Северо с наслаждением смотрел то на свою работу, то на потрясённого гостя. Обычно грубый, старик размяк от умиления, превратился в доброго дедушку, который сейчас расскажет увлекательную историю из жизни людей прошлого и покачает внука на коленке. П. никогда бы не подумал, что может так долго глядеть на обточенную груду камня. Он упоительно слушал всё в рассказе скульптора, обильно приправленного излишними подробностями и второстепенными деталями. Помимо пока ещё незавершённого «Венцеклефта» (почему-то так назывался каменный мужчина), своей главной работы, Северо показывал более мелкие скульптуры. Среди них было много обнажённых дам разных калибров. В завершении экспозиции гостю был представлен аккуратный (тем самым выбивающийся среди прочей обстановки) шкафчик с книгами, подавляющее число которых представляли труды величайших философов. Все книжечки выглядели ровно расставленными, их переплёты бережно хранимы и оформление обложек явно свидетельствовало о вкусе к шедеврам книгопечатания. П. было позволено полистать несколько редких томов. Северо был доволен собой и расплывался в беззубой улыбке.
Эти два знаменательных, поворотных события вызвали очевидные перемены в душе господина П.
Господин Северо тогда сказал яркую фразу, которая ещё долго вертелась в голове П.: «только вместе с Бетховеном я могу что-то создать!». Он боготворил музыку легендарного боннца.
Господин П. не заметил, как запутался в сетях обаяния Северо. Но это была привлекательность особого рода. Внешне старик выглядел неопрятно, запущено, без всякой заинтересованности в собственном облике. Природа его притягательности была в некоем прорастании. П. как-то с лёгкостью, свободно дошёл в своих философических минутах до правильного вывода. В начале своих размышлений он кружил вокруг образа Харона. От Северо, как и от мифического персонажа, веяло загробным миром, такой же великой тайной, как тайна смерти. Следом П. вспомнил об одном театральном драматурге, который после своей физической смерти как бы жил, продолжался в своих учениках. Они восприняли все его вкусы, методы, творческие установки, они говорили его словами и, думалось, он с небес умилённо улыбался этому. Непересыхающий родник идей искусства. Когда П. стоял с книгой в руках возле Северо, он мысленно сравнил его с непонятным, постигаемым через усилия философским трактатом. Через неописуемые интуитивные осязания сути он становился сам-для-себя
