Отец Оптимистова за то, что он умеет управлять машиной, а другие не умеют, очень уважал себя и обращался сам к себе по имени с отчеством, а когда у Павла Валентиновича родился сын, с трёхлетнего возраста он стал называть сына по имени с отечеством, приучая его к хорошей жизни.
Павел Валентинович объяснил Артёму Павловичу, что такое созидательный труд, почему одним людям он полезен, а другим – нет. Все свои деньги, заработанные на экскаватор, Павел Валентинович тратил на образование и самоуважение сына, поэтому Артём Павлович и вырос таким самоуважаемым.
С первых дней устройства в газету он умудрился наладить отношения с директором ЛПК и очень быстро занял место сначала заместителя, а потом и самого редактора газеты. А всё потому, что директору Артём Павлович рассказал о труде созидательном, которому следует учить работников ЛПК.
После рассказов Оптимистова на территории завода ввели пропускную систему, стали контролировать отработанное время и внезапно понизили зарплату.
Артём Павлович учил директора совсем другому, но теория о созидательном труде помогла директору сделать правильное решение. И в оптимизации рабочих мест, и времени производственного, и экономии фонда заработной платы. За эту теорию директор и уважал Артёма Павловича, и даже директор никогда не называл его Артёмкой.
Жена Оптимистова тоже никогда его так не называла: ни ласково, ни в шутку, ни с издёвкой. Она и замуж выходила за Артёма Павловича, который всегда в классическом костюме, с галстуком, в белой рубашке.
Но человек в трусах у большого костра походил на Артёма Павловича только овальной формой головы и худыми конечностями.
– Артёмка, – повторила жена Оптимистова.
Человек в трусах повернулся к ней, хохотнул, развёл руки в стороны и воскликнул от радости:
– Пожар!
Чему радовался человек? Теплу и свету? Освобождению из колодца? Тому, что баня сгорит и с ней сгорят все несчастья Артёма Павловича?
– Артёмка, ты бы за лексусом сходил, а то наше золотце в колодце, – сказала жена Оптимистова и подумала, что вряд ли Артём Павлович дойдёт до города в состоянии Артёмки. – А хочешь, я с тобой пойду? Я с тобой пойду, а золотце в колодце посидит.
Жена Оптимистова сказала и решила, что оставлять дочь в колодце одну – абсурд, издевательство и много чего ещё, чему нет названия и не будет. Однако отпускать Артёма Павловича одного в город тоже опасно. Если бы жена Оптимистова умела управлять автомобилем, она бы поехала сама. С другой стороны, если она кого-нибудь попросит, кто-нибудь наверняка согласится покататься на лексусе и заодно приехать за мужем и рыбкой-птичкой.
