Несмотря на это мир мой был какое-то время спаян: свежесть морозного утра переходила в приятное дневное утомление с ожиданием вечерней встречи с ней. Для нас были естественны эти отношения, как продолжение личной симпатии, но они были не естественны для общества и для нашей же совести. Нет, мы попали случайно, выйдя из-за угла обыденной жизни, в ряды манифестантов за права меньшинства, мы не размахивали радужными флагами, не скандировали, мы напротив, пытались выбраться из этой толпы, прикрывали лица шарфами и потихоньку отворачивались от объективов камер. Однажды в очень маленьком ночном клубчике недалеко от ее дома мы встретили гомосексуальную чету: одна представляла собой подобие юноши, с короткой стрижкой и галстуком, а у другой в платье были распущенные длинные волосы – хотя обе были по-девичьи женственными. Сначала занятая Олей, я их не видела, но когда они стали танцевать извиваясь и прикасаясь друг к другу разными частями тела, я заметила у Оли странное мутное выражение лица и мы ушли.
Хотя к 2013 году модно стало отказываться от алкоголя и мяса, она пила красное вино, а я ела пельмени. Она бывала у меня, но чаще мы просто гуляли по улице. Вечером выгуливали мою таксу на Малышева. Дружок останавливался, чтобы посмотреть в стеклянную дверь ювелирного магазина, даже поднимался на низкое крыльцо, и мы ждали, пока он насмотрится. Я жила в пяти минутах от нее, поэтому прогулки наши не были подозрительны, как я отмечала для своего алиби. Когда проходили каменный мост, зажгли фонари. На белом тротуаре появилась тень от веток, свет от фонарей был тусклый, желтый. В просвете между домами было видно уходящий свет солнца. Он был цвета пролитого чая на белоснежно-голубоватой скатерти, только вверху небо становилось темнее, а из-за силуэтов черных тонких веток, казалось, будто небо потрескалось. Не дойдя до Большого Златоуста светившегося колокольней, мы свернули у торгового центра.
В популярной социальной сети она выложила некоторые свои детские фотографии. Мне больше всего нравилась ее фотография с одноклассницами в столовой: с красным галстуком, с косичками и прямым пробором, смуглая и скуластая с сомнением смотрит на содержимое своей тарелки, и в стене не хватает пары плиток. Я скопировала для себя эту фотографию и другую с прошлогоднего субботника: мы вдвоем, с граблями в руках стоим на зеленом газоне, я немного сощурила от солнца свои выпуклые глаза, заплетенные волосы растрепались. В этой же сети я с содроганием узнала, что ее дочь увлекается яоем, представляющим из себя японские комиксы или мультфильмы, с физиологическими подробностями изображающие отношения мужчин. Меня тошнило от этого сочетания: ребенок – кем я все-таки считала внешне зрелую барышню – и порнография, потакающая извращенному вуайеризму.
