Записки Дмитровчанина | страница 67

Потом меня подменили, отвезли в караулку, где я все рассказал начальнику караула и дежурному по части. Затем меня уложили спать, и я продрых до утра. Утром, при свете всходящего солнца, пустыня была совсем не страшной и, когда мы приехали на место ЧП, мне стало не совсем хорошо. Кругом стояли контейнера с ракетами, самолеты, какое-то оборудование и между всем этим лежал верблюд. Комиссия собралась из офицеров, все осмотрели и тоже удивились, что я ночью всеми тремя пулями попал верблюду в задницу. А ткань, которую он зубами рвал, оказалась обшивкой старого крыла от АН-2, стоящего у контейнера. На ней налет был из соли вот он ее и рвал. Уже позже я узнал, что верблюд ходит, переставляя ноги как человек, поэтому я и слышал шаги. А узкая тень силуэт, которую я видел, это, оказывается, он сзади толщиной не больше полуметра. Примерно год меня заставляли ребята рассказывать эту историю, смеялись, но каждый, судя по глазам, мысленно примерял эту ситуацию на себя. Мне объявили благодарность и отпуск на Родину – десять дней без учета дороги. Верблюда забрал на мясо и шкуру хозяин-туркмен. А в отпуск я так и не съездил… Но это уже другая история.

«Шутка есть ослабление напряжения, поскольку они отдых…»

Аристотель (IV в. до н.э.)

Утром, после развода, старшина Хохлов, направил нас, молодых, первый раз на обслуживание самолетов в ТЭЧ (технико-эксплуатационную часть). Для нас, только приехавших из школы младших авиационных специалистов, все было в диковинку: новая часть, новые солдаты окружавшие нас и делившиеся на «стариков», «молодых» и «салаг», пустыня вокруг, техника. Все это психологически давило. Надо было акклиматизироваться, приспосабливаться, находить свое место в этом новом для нас окружающем мире. И если с техникой и природой все было просто и даже интересно, то с психологическим встраиванием в коллектив все было гораздо сложнее. Мы тогда служили по три года. И все солдатики, неофициально, конечно, делились на «стариков», которые служили третий год, «молодых», которые служили второй год, и «салаг», которые служили первый год. Между этими категориями, негласно конечно, выстраивалась определенная иерархия. Как психологическая, так и техническая. Более «старые» солдаты были, конечно, и более опытными и более знающими. И, конечно, этим пользовались как в быту, так и на службе. Мы, молодые «салаги», прослужившие полгода в учебке, пока учились, не сталкивались с этой проблемой. Хотя нас и пугали тем, что, когда попадем в действующие части, хлебнем и дедовщины, и тому подобное. Поэтому все первые дни службы в части мы были как бы «настороже».