– Юль, переезжай ко мне жить, – неожиданно предложил Мишка.
Она удивленно на него посмотрела.
– Юль, я серьезно. Давай летом поженимся.
– Миша… – растерянно произнесла Юля, – ты же всю жизнь будешь помнить, что я была с Ракитиным.
– Мне плевать, – ответил Мишка.
– И я буду помнить, – добавила Юля и, немного помолчав, твердо сказала: – Нет. Не надо. Возьми лучше в жены Маринку. Тебе с ней будет гораздо лучше.
Юля вернулась в комнату и отдала подснежники Маринке:
– Это тебе от Кудрина.
Через час под теплым светом лампы подснежники раскрылись, наполнив комнату нежным ароматом. Юля села к столу переписывать пропущенные лекции.
Апрель тянулся изматывающе долго. Под стать Юлиному состоянию он был мутный, слезливый, туманный. Притупляло ее боль только постоянное чтение. Картины чужой жизни позволяли не думать о своей. Как только образ Ракитина возникал в ее голове, она тут же заставляла себя представлять что-то другое, и старалась даже близко не проходить мимо тех мест, которые напоминали ей о нем. Он тоже не приходил.
На майские праздники Юля поехала домой. Автобус высадил ее на раздольинском повороте. Ласковый теплый вечер розовел над землей. Девушка чуть не расплакалась, увидев родную дорогу с обочинами, сплошь покрытыми подснежниками. Никаких попуток, к ее радости, не было. Она шла и жадно дышала запахами леса и проснувшейся земли. Воздух дрожал от птичьих трелей. Юля вдруг поймала себя на том, что улыбается. Давно этого не было…
На последнем пригорке перед селом все еще стояла стела с надписью «Колхоз «За мир» и две большие железные ладони бережно держали колосок.
Юля вышла к сосняку, и сразу перед ней открылся вид на пруд и лежащую за ним Ореховую гору. Она присмотрелась: по склону кто-то шел. Отсюда человек казался маленькой движущейся точкой, но Юля сразу поняла, что это был отец. Ходил, наверное, пасеку проверял. Их сейчас разделяло километра полтора. Перед въездом в поселок их пути должны соединиться. Юле вдруг захотелось перейти со степенного шага на бег вприпрыжку. Весна проникала в нее и вытесняла холод, наполнявший ее последний месяц. Когда они сблизились так, что сомнений уже не оставалось, Юля подпрыгнула и помахала отцу, он поднял руку в ответ. Вторая рука, как выяснилось при встрече, у него была занята: он нес полную кепку сморчков.
Обнявшись с отцом, Юля отдала ему свою сумку и забрала грибы. Как божественно они пахнут! Ни у каких других грибов нет такого аромата!
