Наконец последний взял его за морду и не моргая глядя в глаза сказал:
– Прощение заслужишь, если глаза отдашь.
И я клянусь, я видел, как он кивнул головой и покорно выпучил на него глазищи.
Я не стал смотреть, как зверь добровольно лишается глаз. Я ничего не видел – я демонстративно отвернулся и задал пафосный вопрос:
– Во имя чего?
– Во имя любви, – ответил Владимир Владимирович. Свинья устало взвизгнула. Визг перешёл в низкий недолгий рёв разочарования.
– Нет, я имел в виду, за что вы с ним так?
– Так он мне прям у калитки нагадил.
– И все?
– Ненавижу, когда так делают. Не по-людски.
– Так он не человек.
Владимир Владимирович понял, что я напрягся, стал говорить мягче и тон его стал серьезнее.
– У нас тут свои дела. Но я виноват. Как водится, ссор из избы не выносят, а я вынес, тебя напугал. Давай, иди домой, отдохни, большое дело сделали. За свинью эту не переживай, она заслужила, уж поверь мне. Тебе подробностей знать не надо. А завтра вечерком приходи. Пива выпьем.
Я бы тебя к себе позвал, но Россия не любит. Давай, добрых снов.
Во имя любви.
Я перестал серьёзно относиться к любви, когда закончились мои первые серьезные отношения. Я, конечно, не перестал верить. По большому счёту, я никогда не верил, потому что знал. Я знал это чувство, оно было приятное, иногда слишком и тогда морозило скулы.
Я знал:
1). Что эта штука существует.
Что я не знал, но верил:
1). Что любовь всеобъемлющая;
2). Что она вечная.
Конечно, вечность там с большими оговорками. Мне ведь нужно было оставить пути отхода, если я перестану любить одну персоналию и залюблю другую. И я придумал вот что.
Любовь можно представить в виде луча, исходящего из самой твоей сути. Этот луч сильнее и слабее в зависимости от того, насколько ты способен любить. Этот луч есть всегда и он на кого-то может быть направлен, а может быть ни на кого. А так как любовь – дело добровольное, если одна персоналия открепляется от твоего луча, то вполне может прикрепиться другая.
Так я себя успокоил, рационализировав мировой хаос, строящийся исключительно на случайностях.
Я, конечно, понимал, что это обман, но свято в него верил. Это легко, когда обман такой красивый, а главное, ты такой красивый благодаря ему.
Перестал я себя обманывать в тот момент, когда персоналия из моих первых серьезных отношений пришла в дом моих родителей, чтобы объявить о нашем расставании.
Мы только встретили Новый год. Год петуха. Есть поверье, что в этот день на столе не должно быть никакой птицы.
