Что-то хрустело, но Виктор уже привык.
Уколы по всему лицу, острые скулы, верхняя губа припухлела.
Уже нужно было выходить, чтобы успеть на встречу с теми большими людьми, в руках которых сосредоточилась сила, отвечающая за исполнение витиной мечты. Он сидел на полу, не торопясь надеть носок, и рассматривал ноготь, старательно отполированный все в том же салоне.
– Красиво. Солнце играет красиво, – блаженно улыбнулся Витенька и медлительно натянул носок, – как там все будет? Может, встретят меня с шампанским и с бутербродами с колбаской. Копченой. Лучше, конечно, с икрой, лучше с красной. Даром черная дороже.
Все вышло немного не так, как ожидал Витя. Но не менее масштабно чем бутерброды с копченой колбасой.
Офис российского представительства модного дома, лицом и телом которого должен был стать Виктор, находился, на удивление далеко не в центре.
Долгая дорога в вагоне метро выбила бы Витю из колеи, если бы не неудержимая радость ожидания. Он снова чувствовал прилив сил, которого уже лишился в педикюрном кресле. На стеклянной облицовке гигантского здания играли блики нехотя вылезавшего из снежных облаков солнца. Витя прищурился – больно. Так он делать больше не будет – и вплыл в самостоятельно открывающиеся двери.
Люди по-мышиному бегали по холлу. Виктор уселся на диван, казавшийся удобным, но на деле слишком скользкий. Вендинговые автоматы единственные предлагали Вите чем-нибудь угоститься. Но денег снова не было.
Довольно скоро к пытающемуся удержаться на гладкой коже диванчика Вите подошла девушка, так же по-мышиному. Она была безумно красива, особенно ее лоб: не слишком высокий, не слишком низкий. Витя подумал, что если бы ему нужно было бы объяснить человеку, не понимающему никакой земной язык, что такое гармония, он бы объяснил на неземном – показал бы лоб этой девушки, семенящей на десятисантиметровом каблучке.
– Я на кастинг, – ласково сказал Виктор.
– Отлично, Вас как зовут?
– Виктор. Виктор Мац.
Девушка полистала гигантские списки, бумаги, которые словно сами собой возникли под ее рукой, поставила какую-то отметку напротив его фамилии карандашом, образовавшимся в пространстве таким же неведомым образом, и показала рукой на лифт:
– Спросите гриммерку, Вам укажут, – улыбалась девушка тоже как-то по-мышиному.
Гриммерка – зала безумных размеров со скверным слепящим освещением. Если бы Витя расставил руки и кружась прошел бы от одной стены до другой, то сколько бы это было оборотов?
