– Когда ее не стало?
– Минуло пять лет.
– …
– Как пять минут прошло. Так и не привык. И уже не привыкну, по всей видимости.
– Какой она была?
– Разной.
– Разной?
– Да. Когда надо было – рассудительной, даже холодной. Нежной и заботливой. Мудрой… и готовой на любую жертву ради нас – семьи. Не жалела себя. Была строгой и вредной. Разной.
– Теперь понимаю, о чем вы.
– А что с твоей любовью? Нашел и потерял?
– Как вы догадались…
– Не надо быть Шерлоком, чтобы понять очевидное. Молодой, красивый человек… сидит в парке, пьет в одиночестве, на пронизывающем ветру…
– Пытаюсь заглушить боль вином.
– Не хочу расстраивать – не поможет. Пробовал на себе. Лишь хуже.
– Согласен, только хуже.
– Расскажите, Алексей, о вашей возлюбленной – от этого больше проку будет.
– Вы хотите?
– Если бы не хотел, не подсел бы.
– Точно. Совсем опьянел.
И я рассказал.
Можно сказать, излил душу. Говорил и говорил. Не упускал ни одной детали, не стесняясь, что меня засмеют. Моя возлюбленная убежала от меня, потому что ей желает смерти родной отец из другого мира, из мира сновидений.
Надо отдать должное старику: он слушал вдумчиво, понимающе покачивая головой, ни разу не перебил.
Ни одного вопроса. А в глазах – участие, переживание, даже боль.
Или почудилось?
– Удивительная история. И, конечно, для вас – печальная.
– Что же мне делать?
– Что ж. Я хотел прервать вас и закричать: «Почему, Лешенька, не догадался развешать по всему городу и в близлежащих городках объявления о пропаже девушки?»
– Кстати…
– Могли быть проблемы с властями.
– Я, наверное, так и сделаю.
– Подожди, – он засмеялся. – Я хотел прервать, но не стал. А почему?
– Почему?
– Не хочу раньше времени ошибиться и выставить себя дураком. Уделите мне еще времени. Думаю, что вы не пожалеете.
– Что нужно делать?
– Проводить меня до дома. До моей личной библиотеки.
* * *
Шли долго.
В силу возраста Геннадий не спешил; шел как английский джентльмен после званого ужина – держал осанку, вытягивал носочек.
Я покорно плелся за ним. Не показывал вида, что хочу бежать и как можно быстрее найти ответ.
Она – писатель, думал я, это многое бы объяснило.
Мы зашли в частный сектор, ухоженный и чистый, закрытый от других каменными стенами забора. На одной-единственной улице – ни души. Широкая дорога, вдоль которой красовались пышные кроны сосен и невысокие фонари, вымощенные камнем пешеходные дорожки, зеленые газоны, низкие кованые заборы и богатые дома, один круче другого.
Открыв дверь одноэтажного каменного дома с причудливой мансардой, мы оказались в холодном и плохо освещенном тамбуре.
