В очередной раз думая о том, что по возвращению он женится на Ирке вопреки матери, он заливал кипяток в заварник. По правилам, первый кипяток лишь ошпаривает лисит, и его надо слить. Лишь во второй раз можно почувствовать вкус листа, раскрыть чай. Сегодня, как назло, ему не повезло. Мало того, что он задержался с переводом статьи про ортоматрасы, так еще и кипятка в чайнике не оказалось. Пришлось ставить воду заново.
– Ты хорошо, Игорь.
Шэнь вздрогнул и пролил немного кипятка на стол. За столом сидел хозяин дома. Устало снял шляпу и снова закурил. Когда только вошел, ведь секунду, как отвернулся от стола? Голос у него был низкий, с подрагиванием. Вместо Игоря у него вышло «Игааал».
– Я-то все думал, жена мне так подсластить решила поздние возвращения. Крутил все, думал, спросил. Она-то и сказала, что это гость наш такую услугу предоставляет. Правду говорят, рожденный в год собаки найдет себе работу.
Шэнь смущенно промолчал, лишь потом сообразив, что забыл ответить на приветствие. Глядя прямо в глаза, он поставил на стол чайник и стакан.
– Сянь-шэн>16, разогреть еду? Сегодня нюй-ши>17 готовила вонтоны>18.
– Окажи услугу.
Хозяин по-прежнему смотрел на него внимательно, пронзая взглядом, как угольком папироски, дымящейся у него во рту. В присутствии этого человека Шэнь ощутил себя мальчишкой на линейке первоклассников. Быстро, но не мельтеша, он достал из холодильника вонтоны и, разогрев фритюр, бросил несколько штук. Запахло маслом и рыбой. Взбил соевый соус с яйцом и парой капель жидкого кайенского перца, присыпал вонтоны зеленью и поставил перед Демингом. Тот одобрительно хмыкнул, бросил папиросу в банку и принялся за еду. Шэнь пристроился справа от хозяина, в углу стола, налив себе кружку свежего пуэра. Ему нравилось наблюдать за тем, как ест этот усталый человек: властным движением сжимает вонтон и топит его в соусе, затем целиком отправляет в рот, умудрившись не испачкаться и с хрустом прожевывает, уже потянув следующий. Одно удовольствие! Видно было, что еда доставляет ему истинное удовольствие. Отец всегда жевал медленно, словно лошадь в стойле, при этом выражение лица у него было равнодушное, чуть ли не жалобное. Управившись с вонтонами, он снова закурил, глядя на глядя на картину с синьгой в пруду. Где-то в глубине квартала ругались соседи, верно снова обнаружив, что дочь сбежала к любовнику. Молчание прервал хозяин.
– Я уважаю трудолюбие. Вижу – до ночи работаешь, утром за учебу садишься. Сын мой не такой получился. Говорит много, успевает мало. Нет в нем страсти к работе. Все на другого перекладывает, а другой так не сделает, как я сделаю. Верно, в отца жены, он политиком хотел стать. – Деминг помолчал немного, выпуская дым в пустоту, а Шэнь не дышал, слушая его. Он впитывал каждое слово хозяина, впитывал так,как может впитывать только тот, кто не получил напутственного слово от родителей. – Сяо хо-цзы
