Заручившись поддержкой отца, он привез несколько платьев в город и продал и в два раза дороже. Сарафанное радио сработало быстро, Интернет-покупки и свадебные салоны тогда еще не имели массового распространения, и дело пошло ладно. Шэнь сейчас имел три салона в Сибири, и вел дела в Китае с хозяином той семьи, где жил.
Для Шэня он был богом. Звали его Деминг>15, и он соответствовал своему имени. Невысокий, с вечной сигаретой в руках, он шитья он не касался, но умел организовать трех дочерей и жену так, чтобы не страдали ни производство, ни домашние дела. Когда Шэнь появился в семье, у них было собственное ателье, где они прошивали по нескольку платьев в неделю.
Сын Деминга учился в России, считая, что русский зык для Китая – будущее, так, собственно Шэнь и оказался у него. Лицо у него было неестественно длинное для китайца, как и его брови, словно с самых гор Кавказа спустившееся на лоб. Почти всегда он улыбался, обнажая округлые скулы. Правда, улыбка эта скорее наводила ужас, нежели располагала к себе – слишком уж недобро смотрели глаза..Он будил Шэня тем, что сам рубил дрова для бани, которую выстроил в русском стиле. Два утренних часа он посвящал парилке, утверждая, что согретое нутро дает силы для работы. Помимо ателье он имел бизнес – экспорт табака и кофе. Счеты всегда вел сам и никому не доверял.
Долгое время он не замечал Шэня. Едва кивал, если оказывались за столом, а встретив во дворе, и вовсе мог пройти мимо. Часто приходил, когда в квартале гасли последние фонари, разогревал еду и долго курил едкие папиросы. Заметив однажды свет в кухне, Шэнь стал заваривать чайник и оставлять на столе. Сам он тоже не рано оказывался в постели, то досветла дописывая рефераты, то подрабатывал переводами на русский для мелких компаний.
Присутствие твердой руки хозяина ощущалось во всем: и в белоснежных, пахнущих речной водой простынях, в точнейшем до минуты распорядке дня семьи, в трех парах чистых тапочек, всегда выжидающих у входа, и много другом. Именно таким и должен быть глава дома. Он сравнивал Деминга и своего отца – и не в пользу последнего. В доме у него царил матриархат. Отец предпочитал существовать под пяткой сначала у своей матери, потом – у жены. Мама главенствовала абсолютно, пользуясь одним правилом – «никаких споров». До десяти раз за день могли услышать эти слова Шэнь с отцом, хотя и не пытались спорить. До поездки Шэню не приходило в голову того, что можно не подчиниться, во многом потому, что он считал нормой то, что было в их семье. Сестра рано сбежала замуж, сейчас уже, правда, во втором браке, потому как первый, как сейчас думал Шэнь, был просто побегом. И, глядя, как жена приносит чай распаренному Демингу, выслушивая список дел на день, он чувствовал, что прозревает.
