Ночь грела уже по-весеннему, сонно источая тепло сквозь последний загородный снег. Денис вышагивал по сугробам, не ощущая, что вычурные ботиночки запустили внутрь воду. Холода он тоже не чувствовал, только застегнул пуговицы на все две пуговицы. Телефон остался в номере, студентики уснули, набушевавшись, а дежурная горничная тихо спала под «Танцы». Никем не видимый, никем не замеченный, незнакомый в темноте никому из случайных куривших пьяненьких. «Как Илья прямо», – усмехнулся он. Дорожка вывернула в сторону от корпусов, к горам. Он не видел, куда ступал, иной раз проваливаясь по колено. Иногда слышался хруст снега, иногда далеко-далеко, как из другой жизни, раздавался хохот толпы, луна пропадала, в надежде что хоть сегодня ночью не придется маячить, но затем вновь выныривала из-за рваных облаков. В голове не было мыслей, только боязно было не выйти на верную тропу. Жалко будет умереть, плутая по горам. Но душа была спокойна, присутствие Ильи темяшилось позади, и он шел, подталкиваемый на верную дорогу.
У подножия горы, там, где тайга начинала робко властвовать редкими деревьями, меж толстых стволов прыгали огоньки. Прибавив шагу, Денис отправился туда. Наконец стал ощущаться холод, кончики пальцев подморозило. Он пустился бежать в надежде, что движение согреет промокшее тело. Тело приближалось к костру.
Костер развели помощники, сидевшие неподалеку в машине. Он взял с собой троих, на всякий, если придется исчезать. Но мальчишка пришел один, как и обещал. Бежал в дурацком, летнем костюме. Шэнь не признавал европейских пиджаков, столь ненужных в этом климате. Сам он надел шапку потеплее и расписные валенки с бисером, вышитые женой Деминга. Он не пошевелился, когда Денис припустил рысью, только ладошки от костра стали горячими.
Почти вплотную приблизившись к костру, Денис увидел мужчину лет тридцати пяти. Огонь высвечивал чуть сощуренные глаза, придавая им вид матерого волка. Руки он держал низко над огнем, почти соприкасаясь, но, казалось, не испытывал при этом дискомфорта. Валенки блестели синими и пурпурными цветами, отражаясь в искрах пламени. Весь он был собранный, подтянутый, статный. А он-то себе представлял жирного обрусевшего китайца!
