Я смотрю на Аида, в его свободной футболке и пижамных штанах на молнии, почти нервно ковыряющего свои выкрашенные в черный ногти.
— Я бы с удовольствием.
Он улыбается, протягивая руку в нужном направлении. Мы на цыпочках проходим мимо комнаты Ирмы и входим в другую комнату.
Потолок мерцает в свете звезд, весь золотой и белый, стеклянный и блестящий. Чернильно-сине-черное небо переливается пурпурным, фиолетовым и алыми цветами, невероятным калейдоскопом ночи. Кто знал, что у ночи так много оттенков?
— Иллюзия, — напоминает он мне, — но такие достопримечательности можно найти где-нибудь в мире».
— Я хочу увидеть их по-настоящему, — говорю я, хотя не могу понять, почему этого недостаточно.
— Я бы хотел взять тебя — говорит он, слегка задыхаясь. Затем он кашляет, указывая на подушки, разложенные на полу. Мы садимся на расстоянии нескольких дюймов друг от друга, и я ложусь на спину, чтобы запечатлеть как можно больше.
— Это прекрасно, — шепчу я.
— Так и есть. — Он поворачивается ко мне лицом. — Скажи мне, по чему ты скучаешь в мире смертных. Не рассказывай мне о таких важных вещах, как люди. Расскажи мне о мелочах, о крошечных ощущениях, которые ты принимаешь как должное.
Я на мгновение задумываюсь, в основном о погоде, хотя мой зачарованный потолок очень помогает при отсутствии солнца, а также в нашей сегодняшней маленькой экспедиции.
— Я скучаю по… тому, как дождь ночью стучал в мое окно, как свет фонарей с улицы заставлял его сверкать, как звездный свет. Я скучаю по запаху кофе в кофейне в конце улицы и звукам бессмысленной болтовни. Я скучаю по тому, как по утрам в выходные я кутаюсь в свое пушистое пуховое одеяло и укрываюсь на эстраде в Гайд-парке во время ливней.
Он замолкает на мгновение, пристально глядя на меня.
— Это часто случалось? Прятаться на эстраде для оркестра?
— Только один раз, я думаю.
— Тогда почему такое приятное воспоминание?
— Я не знаю. Что-то в запахе влажной земли и отблеске солнечного света сквозь облачное небо.
— Звучит красиво.
— Так и есть.
Я поворачиваюсь к нему лицом, подложив руку под голову. Это заслоняет вид на звезды, но я не так уж сильно возражаю.
— Если бы ты мог быть сейчас в любой точке мира, где бы ты был?
Аид делает паузу.
— Я не уверен, что смогу ответить, не напугав тебя.
Я хмурю брови.
— Ну, теперь ты должен мне сказать.
— Нигде, — говорит он. — Каким-то образом я понимаю, что в данный момент это именно то место, где я хочу быть.
Что-то пульсирует во мне, какое-то странное, тяжелое ощущение, как будто страх и желание превратились в жидкость. Я перекатываюсь на спину, избегая его взгляда.
