— А им это не покажется странным?
— Для него это норма.
— Мило, — говорю я с сарказмом.
Ирма, конечно, этого не понимает.
— Это собственничество- это так выглядит, чего он и добивается.
Я жду мгновение, собирая свои мысли воедино. Ирма явно знает его уже давно, и даже если он не полностью доверяет ей, она может захотеть довериться мне.
— Почему он прилагает все эти усилия, чтобы казаться тем, кем он не является?
Она фыркает.
— Ни один из членов Высшего Двора не является тем, кем они кажутся.
Зачем кому-то идти по жизни, особенно бессмертному, притворяясь тем, кем он не был? Как узнать, где кончается твоя маска и начинаешься ты сам?
— Это не может быть так просто.
— Это не так, — едко говорит она. — Но это не моя история, чтобы объяснять. А теперь танцуй.
Аид, очевидно, дал ей какую-то власть в своем царстве, потому что она управляет музыкой так же легко, как и он. Она щелкает пальцами, и она кружится по комнате, медленно и уверенно. Я послушно танцую, повторяя шаги, которые она моделирует, ускоряясь, когда звучит музыка, и замедляясь, когда она стихает.
— Зачарованный человек всегда становится единым целым с музыкой. Как будто у него в мозгу больше ничего нет.
Мы тренируемся, кажется, часами, на каблуках и балетках, в самых разных ритмах, пока не заболит каждая мышца. Ирма, похоже, не очень-то ценит мое бедное смертное тело.
— Я запыхалась!
— Тогда тебе нужно больше практиковаться. — Она щиплет меня за бока. — Хм, все смертные такие же круглые, как ты? Это замедляет тебя?
Я прищуриваю глаза. Я ни в коем случае не толстая, но у меня есть изгибы, которых, похоже, не хватает фейри — все они стройные, как ивы.
— Все фейри такие грубые, как ты?
— Разве это невежливо, обзывать кого-то?
— Ммм, да?
— Хм. Странно. Круглый- это не грубо, это просто другой. И менее аэродинамичный.
Мы делаем небольшой перерыв, а затем Ирма начинает инструктировать меня, как вести себя очаровательно в разговоре.
— Не говори, пока не заговорят. И даже тогда отвечай только на вопросы. Не смотри людям прямо в глаза. И давай расплывчатые ответы, которыми вы, смертные, известны. Или лги, я полагаю. Это тоже сработало бы. Ты думаешь, что сможешь это сделать?
— Кажется, Аид так думает.
— Он без ума от тебя. Его суждениям нельзя доверять.
Мои щеки покалываю т.
— Ты… ты не можешь этого знать. — В лучшем случае, я ему нравлюсь. Он знает меня недостаточно долго, чтобы быть одурманенным.
— Пффф. Конечно, я могу. Этот мальчик думает, что он мастер обмана и, возможно, так оно и есть, но я вижу его насквозь. Я организовывала вечеринки для его отца. Я знаю его с тех пор, как он был ребенком.
