– Э, дорогие, я же, блин, паспорт не взял, задержат! – сидящий спереди русский в тюбетейке и очках сжался от испуга, низко наклонившись к торпедо.
– Нэ смотри никого! Теперь, видишь, в Киргизии, деньги – сомы! – радостно доложил Талха, прибавив скорости, поднял дорожную пыль, заслонившую пропускной пункт.
Дорога петляла среди мощных скал, вдали виднелись горы со снежными вершинами. Воображение Егора рисовало картины крутых заснеженных горных перевалов, долгой дороги через высоченные хребты. Заехали в долину, повернули, проехали ещё немного – село.
– Вот и приехали к Назиму и Орхану. Майское поселение, – произнёс Джавдет.
– В смысле, ехали менее трёх часов, и всё?! – Егор был раздосадован коротким путешествием на разбитой машине.
– Да, вот дом, кирпич! Богатые они, тут в селе авторитеты!
Все вышли из машины, размяв затёкшие ноги, вошли на просторный двор. Во дворе несколько каменных построек: из одной доносились крики баранов, возле второй лениво ходили куры. За домом простирался до самого горизонта огород. Где-то у самого горизонта копошились бесполые фигурки людей.
– А, это первая жена и сёстры, они огород работают: перец-мерец, морковь садят, картошку недавно убрали, продали, снова будут садить. После женщины поедут фасоль в поле работать. Орхан молодец! Две жены, шесть дочерей – все при работе, – Джавдет, цокая языком и раздосадованный тем, что у них мало в семье женщин, покачал головой.
Вошли в дом. Кругом чисто, худая женщина в платке накрывает на стол, там уже стоят, разломанные лепёшки, квашеная капуста, жареный картофель чай, горсть кускового сахара, и, что радует, нет «Рамы».
– Это русская жена, она сегодня уборка делает, еду варит, родила недавно брата Назиму, – Джавдет сел за стол, скрестив ноги, и приступил к еде.
– А где Орхан и Назим? – пробуя картошку, прочавкал в ответ Егор.
– Не, все яхши. Орхан вчера уехал в Чимкент, он с отцом сегодня солай8.
– Солай, то есть они в солярии? – Егор выпучил глаза и перестал есть.
– Это значит «так получилось», – перевёл непонятную фразу Талха, хрустя капустой.
– Он там дела делает, квартиру дочери покупает. Старшая дочь умная – учиться решила, там институт, её дела. Жизни не знает, дура, – махнув рукой, заключил Джавдет, громко отпивая чай.
Вошёл Назим, Джавдет и Талха встали, начав обниматься, что-то громко выкрикивать, смеясь, показывая пальцем на вставшего Егора. Егор, успев привыкнув к такому поведению и не обращая внимания, рассматривал комнату: небольшие окна, ковры, стены побелены. Из дальней комнаты послышался крик ребёнка, худая женщина отложила веретено и клубок шерсти и ушла его успокаивать.
