Я узнал, куда мы так долго ехали по снежной пустыне, когда Берл заглушил мотор возле странной формы стеллы, похожей на ровно стоящую Пизанскую башню. На бетонном указателе были выбиты яркие буквы «Пирамида», и второй строкой – «Pyramiden». У подножия указателя, явно обозначавшего границу поселка, стояла тачка, до верху наполненная углем. Эта тачка внезапно показалась мне отчаянно абсурдной – она даже стояла не на снегу, ее перенесли сюда вместе с отрезком рельс. Надпись, набитая металлическими литерами на боку тачки, сообщила мне, что это и есть та самая последняя тонна угля, выданная в поселке Пирамида в далеком 1998 году, аккурат перед консервацией шахты и поселка как населенного пункта.
Поселок Пирамида – это город теней. Берл, приглашающе кивнул головой, призывая следовать за ним. Снег под ногами мерно хрустел в унисон с Берловым голосом. Он явно наговаривал на себя, заявляя, что рассказчик из него не слишком хороший.
В летнее время, когда солнце почти не опускается за линию горизонта и хоть немного согревает эту северную широту, в поселке живет человек двадцать, которые поднимают отечественный туризм. В полярную же ночь в лучше случае уходят двое из них.
– Да и то, – хохотнул Берл, – встретишь их, и непонятно, люди это или местные призраки.
Я послушно брел вслед за Берлом, стараясь не отставать. На каждый его широкий шаг мне приходилось делать добрую пару своих, и потому со стороны мы, должно быть, представляли из себя комичное зрелище, но смеяться над нами было некому – даже призраки сегодня не показывали своего носа наружу.
Мы остановились так внезапно, что я почти влетел в спину Берла. Он замер в молчании, и некоторое время единственное, что я слышал – был тихий шепот снега, тревожно дрожавшего под ласкающей рукой северного ветра.
Мы стояли на центральной площади поселка. От того места, где нас остался дожидаться снегоход, мы шли около четверти часа, но открывшаяся теперь моим глазам картина – что же, этого я предполагать не мог.
– Это ледник Норденшельдер, – тихо проговорил Берл, облокачиваясь на гранитный постамент, который увенчивал – к моему удивлению – бюст Ленина.
Простор, распахнувшийся передо мной, казался сошедшим со страниц сказок Андерсена. Остроконечные пики ледника, манившего своим искрящимся холодным изяществом, натолкнули меня на мысли о шпилях замка Снежной Королевы.
– Может быть, глупо, – подал голос Берл, отталкиваясь от бюста Ильича и делая пару шагов вперед, – но это мое любимое место на всем архипелаге. Наверное, даже во всем мире. Здесь как-то, – тут он развел руками, словно извиняясь за простодушную наивность своих слов и обернулся ко мне, одарив все той же извиняющейся улыбкой, – здесь как-то по-особенному спокойно.
