Когда погибли колдуны, веревки, связавшие Серафима, растаяли. Сгорая от стыда, курсант пополз освобождать и приводить в чувство Ираиду. Но стоило ему шевельнуться, и Александр резко повернул к нему голову, уставившись сощуренными глазами, в которых плыла пустота. Серафиму на миг показалось, что падший его не узнает и готов снова напасть.
– Это мы, Александр, – чуть удивленно окликнул его по имени Фима. На миг курсанту показалось, что в глазах падшего мелькнули золотые блики адского пламени. Александр моргнул, вдохнул и кивнул. Нет, все-таки показалось.
– Фима, освободи девушек и приводи в чувство. Я их перепугаю сейчас.
Пока Фима вполне сноровисто снимал веревки, Филипп Филиппыч перестал прикидываться ветошкой у задней стеночки, подобрался к бывшему магистру и его приближенным с небольшим пузырьком из толстого переливчатого стекла. Александр, от которого ничего не ускользало, понаблюдал краем глаза, как сероватая дымка собирается и как будто конденсируется в этой емкости. Потом шепнул Филе:
– Что, не оставляешь своей конкурентке ни единого шанса, пока она в несознанке отдыхает?
Филя засуетился, пряча «улику» за спину.
– Сань, ну Сань, ну ты ж не против… Мы ж с тобой свои лю… То есть духи… Ты ж понимаешь, что этим – место только у наших.
– У твоих, Филя, у твоих. Я на них не претендую. А вот Ира сейчас сказала бы, что Всевышний никому не отказывает в надежде на последнее милосердие.
Но Ире сейчас было некогда. Ей было еще более стыдно, чем курсанту. Это все из-за нее! Она не подумала, полезла, могла погибнуть безвозвратно сама, едва не погубила Серафима! Александру пришлось убивать, чтобы их спасти. Чуть не плача, Ираида хлопотала над девушками и вскоре одна из спасенных уже поднималась на ноги. При виде окружающей картины пронзительно взвизгнула и вдруг, оттолкнув руку Ираиды, кинулась к падшему с радостным криком:
– Александр Дмитриевич! А Вы… Вы как… Нас спасать?
Александр не успел и рот открыть, как у него на шее висели уже три блондинки, поливая радостными слезами, описывая количество и качество перенесенных страданий и делясь воспоминаниями о незабвенных школьных годах. Еще одна, лично с Александром Дмитриевичем ранее не знакомая, предпочла шею курсанта Серафима. Последней, самой нерасторопной, достался Филипп Филиппыч.
– Ой, ну мне прям лестно! – пробормотал демон, обнимая несостоявшуюся жертву за талию. – Себе, что ли, побыть героем-спасителем?
Под сводчатым потолком звенело эхо от девичьего визга, рыданий, нервического хихиканья. Массовая истерика набирала обороты. Александр встретился глазами с изумленной ангелессой.
