Глядя на эту хлынувшую словно из ниоткуда орду, Климыч догадывался о её происхождении – все они были клоны одного единственного человека, ну максиму десяти, которых небожители спешно штамповали лишь для того, чтобы не прекращалось вращение колеса. Если создатели вымирающей цивилизации были статными, как правило, светловолосыми и светлоглазыми людьми, чей рост редко был ниже двух метров даже для женщин, то новые обитатели этих мест оказались среднего роста, лица их были скуласты, глаза зачастую раскосы, а тела густо заросли чёрным волосом.
Уцелевшие аборигены казались среди них настоящими гигантами, мало похожими на вновь прибывших внешностью и складом ума. Это и язык, на котором они разговаривали, делало их непохожими на остальных и потому их прозвали иностранцами, доверяя как наиболее образованным среди всех работы по обустройству жизни. Переселенцы принесли с собой свою религию, перестраивая похожие на ротонду храмы исконных жителей с четырьмя входами на разные стороны света и островерхими шпилями в привычные, им церкви с алтарём и иконостасом, украшая крестами и достраивая куполами, трапезными, звонницами.
В век интернета не обязательно лететь за тысячи километров, что бы увидеть другой континент, достаточно просто включить компьютер и Климыч с усмешкой смотрел на последствия безжалостной выработки, когда происходила выемка грунта и всех полезных ископаемых на глубину нескольких километров, которые называли теперь Национальными парками. Все эти впечатляющие воображение каньоны, идущие отрогами горы, озёра и моря были не чем иным, как следствием варварской добычи земных недр, но для других целей планета «Богами» и не рассматривалась. Что потом будет со строительной площадкой и работавшими на ней людьми их мало интересовало. Да и какие это собственно люди? Так, человекоподобное нечто.
***
Сделав ошейник и поводок из срезанной бельевой верёвки, Климович в компании едва передвигающего ноги нескладного «двортерьера» остановил такси, и сев на заднее сидение отправился на работу. На сегодняшний день приключений было достаточно.
При станции появился новый пёс; жил он на заднем дворе в отдельном вольере и казался всем каким-то странным. Он никогда не лаял, не пытался приласкаться, не проявлял радости при кормёжке или агрессии при виде других собак, обходивших вольер стороной. Лишь задрав морду, часами смотрел на небо, и было во взгляде его, что-то напоминающее человеческую тоску. Начальник станции сам кормил псину да иногда выводил погулять. А весною она вдруг пропала, как-то сбежала, а может быть сдохла. Куда делась собака, ник-то не знал, вольер сломали и вскоре о ней забыли даже те, кто иногда проходил здесь мимо.
