— Как там Круз?
Она нахмурилась, затем начала жестикулировать, но вспомнила, что я не понимаю языка жестов, поэтому вместо этого написала.
«Он злится из-за того, что его заперли».
— Он действительно заперт?
Она кивнула.
— На что похожа тюрьма там, где ты живёшь? Тюремные камеры и заборы из колючей проволоки?
Лили покачала головой, и её длинные прямые светлые волосы заколыхались вокруг её небесно-голубой водолазки в рубчик. Она снова прижала кончик ручки к бумаге.
«Там нет клеток. Он просто не может уйти».
— Что произойдёт, если он уйдёт?
«Варифф забрал у него ключ от порталов, так что он просто не может».
Проверив дверь подвала на предмет движения, я спросила:
— Варифф?
На металлической дверной ручке всё ещё виднелись полосы белой краски, но больше никаких следов весёлого жёлтого. И всё же, если я позволяю своему взгляду расфокусироваться, я всё равно смогу увидеть оттенок солнечного света, выбранный моей матерью.
«Это как начальник полиции. Каждое столетие, или около того, фейри избирается для управления нашим народом. После моего отца они самые могущественные фейри».
— Если твой отец более могущественен, — шепчу я, — тогда почему он не отменит решение вариффа?
«Потому что у него нет юрисдикции над решением вариффа».
Любопытство к их политической системе оживило меня, но имя Гвенельды всплыло из подвала, и желание подслушать взяло верх над возможностью изучения мира фейри. Мир фейри. Как я пришла к выводу о существовании такого мира?
— Ты знаешь, где прячется Гвенельда?
Лили нахмурилась.
«Разве ты не знаешь?»
— Нет. Они покинули Роуэн?
«А как так думаешь?»
— Нет.
Лили подняла большой палец вверх. Её ногти были выкрашены в тот же светло-голубой цвет, что и топ.
На лестнице раздались шаги. Я уже собиралась вырвать бумагу из рук Лили, когда она загорелась. Через несколько секунд она превратилась в мерцающий пепел, который она сдула с ладони.
— Что вы, девочки, делаете, всё ещё на ногах? — спросил папа. — Ты хотя бы предложила нашей гостье что-нибудь выпить, Кэт?
— Ещё нет, — хотя мне не хотелось угождать Лили, я спросила её, чего она хочет.
Она что-то показала моему отцу.
— Горячая вода, — сказал папа.
Лили улыбнулась ему и покачала головой, затем снова прожестикулировала.
— Чай! Она имеет в виду чай. Чёрный чай. Правильно?
Лили захлопала в ладоши и кивнула, в то время как папа одарил её гордой, глупой улыбкой.
— Сейчас подойду, — сказала я, направляясь на кухню.
Я наполнила электрический чайник водой и включила его. Пока я ждала, когда он закипит, я заглянула в наш ящик с чаем. Чёрный чай закончился — ещё одна вещь, которую нужно добавить в мой список для супермаркета, — но был какой-то модный, укрепляющий иммунитет чай. Один из маминых, конечно. Она любила фитотерапию.
