Лили была такой миниатюрной по сравнению со своим братом, но она не была похожа на застенчивую девушку, с которой я общалась всего несколько часов назад. Я предположила, что обида взяла верх над неуверенностью.
— Почему Круз послал вас? — внезапно спросила я. — Как он узнал, что я буду здесь?
— Он пометил тебя, чтобы иметь возможность отслеживать. Он также может отслеживать твоё сердцебиение, твоё настроение. Это довольно полезный трюк, которым мы, фейри, обладаем, чтобы следить за своим врагом. Это превращает тебя в лёгкую добычу. В этом случае, однако, если мы считаем, что ты враг, — сказал он, указывая на свою сестру и на себя, — я не думаю, что он это видит. Хотя, очевидно, тюрьма меняет людей, так что он придёт в себя. Твоё влияние на него пойдёт прахом, — Эйс развёл руки в стороны.
— Он сказал мне, что мои способности на него не действуют.
Лили фыркнула.
— И ты купилась на это? — сказал Эйс.
Четыре светлячка пронеслись среди хлопковых снежинок и зажужжали вокруг лица Эйса. Один из них увеличился, пока не стал размером уже не с жука, а почти таким же высоким, как Эйс. Он сиял ярче, чем брат и сестра, золотым, а не лунно-белым светом. На языке фейри он сообщил Эйсу что-то, от чего ухмылка последнего исчезла. Он выругался, затем прошёл мимо своего охранника ко мне.
— Они нашли Гвенельду.
— Они снова причинили ей боль? — спросила я.
— На этот раз она была слишком быстра для них, благодаря твоему хромому парню.
— Какому парню?
— Чувак, чьё лицо пострадало при взрыве.
— Блейк?
Мурашки побежали по всему моему телу.
— Мой охранник говорит мне, что он подъехал прямо к рябиновой роще. И угадай, что они делают?
Я побежала домой, забыв, что у меня есть машина, забыв, что прямо рядом со мной летают смертоносные фейри. Светлячок жужжал вокруг моего лица. Я смахнула его, и он обжёг мне руку.
Я не вскрикнула, я просто продолжала бежать. Мне нужно было добраться до кладбища до того, как Блейк и Гвен смогут разбудить ещё одного члена клана. Снег хлестал меня по лицу и охлаждал ожог, увеличивающийся на моей руке. Леденящий ветер завывал вокруг меня, и ветка ударила меня по лицу, жаля едва ли не сильнее, чем жгло мою руку. Мои глаза наполнились слезами. У меня потекло из носа. У меня онемели пальцы на ногах. Если бы не хруст сосновых шишек и свежего снега, я бы подумала, что лечу.
Когда я вырвалась из леса, я замерла. Всё во мне застыло. Я всё ещё была на расстоянии, но могла видеть гроб, стоящий на снегу. Я видела, как руки погружаются внутрь, как розовые лепестки роз трепещут, мерцают и падают. Я чувствовала их приторный аромат. Появился торс, а затем руки и кисти, которые прижались к стенке деревянного ящика, открывая ноги и ступни. Это было всё равно, что смотреть на кого-то, выныривающего из озера после полуночного купания.
