— Что за чёрт? — пробормотала я, поднимая толстую книгу в кожаном переплёте, от которой пахло плесенью, как будто она пролежала в чьём-то подвале полвека.
Я провела пальцами по тиснёному золотом названию. «Дерево Ведьм». Мама ухаживала за кладбищенским садом, но книга о дереве была совершенно эксцентричной даже для неё. Я пересекла свою маленькую спальню к бесформенному мягкому креслу рядом с окном. Пурпурная бархатная обивка местами протёрлась, но мне никогда не хотелось сменить её. Эта ткань запечатлела мои слёзы гнева, когда я была ребёнком, и мои слёзы душевной боли, когда я была подростком. Заменить её означало бы избавиться от моего детства, всё равно, что покрыть старую плюшевую игрушку новым мехом. Разве я уже не избавилась от достаточного количества вещей?
Когда я раскрыла тяжёлую книгу, кресло обхватило моё тело и поддержало мои локти. Я осторожно перелистывала страницу за страницей, любопытствуя, что происходило в голове моей матери в последние несколько дней. В первой главе я узнала, что дерево ведьм — это просто причудливое название рябины, тех самых деревьев на нашем кладбище. Я читала о его достоинствах, об использовании ягод в вареньях и лекарствах. А потом я наткнулась на отрывок, который заставил меня понять, почему моя мать купила эту книгу.
В 1812 году Негонгва, почитаемый вождь индейцев Готтва, поддержал американское дело в обмен на участок земли, простиравшийся от побережья озера Мичиган до края леса Манисти. Эта земля позже стала известна как Роуэн.
Негонгва вместе со всей своей семьёй лежал под нашей собственностью. Негонгва, мой пра-пра-пра-пра-пра-пра-прадедушка. «Дерево Ведьм» рассказывало о наших предках. Моя мать всегда была очарована нашей родословной. Она купила эту книгу не для того, чтобы узнать больше о деревьях; она купила её, чтобы узнать больше о своих корнях.
Ходили слухи, что племя Готтва обладало сверхъестественными способностями. Некоторые говорили, что они были родственниками Паганов или «маленьких людей», но другие описывали их как охотников на Паганов. Когда они поселились у Великих озёр, они посадили деревья вокруг своей земли, которые служили как естественной границей, так и щитом от фейри, ведьм и болезней.
Я фыркнула. Я ничего не могла с собой поделать. Фейри? Серьёзно. Когда мама рассказывала мне истории о наших предках, она всегда представляла их полубогами, владеющими магией. Но это была мама, которая верила, что в нашем мире есть другие измерения, измерения, в которые наши предки могли проникнуть благодаря магии, но которые были потеряны для нас, разумных людей. Большинство моих друзей впитывали мамины истории и настаивали, чтобы мы пошли посидеть в кругу рябин в сумерках, над могилами, и призвать мёртвых. Я делала это несколько раз, и ничего не случилось.
