Ты не знаешь, как это сидеть у надгробной плиты, зная что это лишь камень, и тепла в нем нет. Я ходила навещать камень, потому что больше ничего не было. И после этого ты будешь мне говорить, что я виновата в том, что я себя не виню в их смерти?!
Алесандра не могла остановиться, продолжала кричать и размахивать руками, смахивая слезы с глаз. На крик вошел Антонио, но Алесандра прогнала, накричав на него. Он все поняв, взял Кристи и вышел на прогулку.
Алесанда толкнула слегка Кейт, отчего она шагнула назад с места.
– Перестань думать только о себе, почему ты всегда думаешь только о себе? Думаешь, только у тебя есть чувства? Твой разум, твой чистый разум! Да, ты слишком умна, чтобы нормально жить! Все эти теоремы забили твою голову, что ты сама не можешь просто оценить и понять все душой.
Кейт молчала и смотрела в заплывшие и красные глаза сестры, которая не могла успокоиться и кричала на нее. Кейт молча подошла к ней ближе и обняла ее крепко, сильно держа ее руки, чтобы та перестала махать ими во все стороны.
– Ты права, прости меня, прости, я думаю только о себе. Перестань, тебе нельзя так волноваться, прошу тебя, перестань.
Алесандра, взяв себя в руки, успокаивалась, слегка пошмыгивая носом и сглатывая слезы. Она глубоко вздохнула и обняла Кейт, которая продолжала плакать на ее груди.
– Моя маленькая, глупая девочка. – Погладила она ее по голове и поцеловала.
– Какая же ты глупая. Перестань винить себя. Ведь прошло столько времени, пора бы это все забыть и начать жить для себя.
Кейт напоминала ей в этот момент Кристи, которая при обиде на кого-то прибегала в объятия матери и, положив голову на грудь, плакала. Они стояли молча, Алесандра успокоилась и пыталась успокоить Кейт.
Войдя с проверкой на кухню, Антонио увидел двух сидящих на полу сестер, продолжающих распивать бутылку красного вина, принесенного Кейт.
Он улыбнулся им и сделал замечание жене, чтобы та не баловалась вином. В ответ в него полетел тапок с просьбой уйти и уложить дочь.
Девушки просидели долгое время на полу, переставляя на нем тарелки с фруктами и остатками ужина. Кейт слегка опьянев начала зевать. Они, сидящие на полу с заплаканными и размазанными глазами, выглядели очень смешно. Кейт осталась на ночь у сестры.
Встав пораньше с болью в голове, Кейт привела себя в порядок и еще раз попросив за все прощения у Алесандры, поехала домой. По пути она много думала над словами сестры о том, что, может, она и права в том, что она зря винит себя в смерти родителей. Увидев открывающуюся цветочную лавку, она подъехала к ней и вежливо пожелав доброго утра и хорошего дня, приобрела десяток гербер, которые любила Джина, мама Кейт. Сев в машину, она положила их рядом на сиденье и сменила свой курс, направившись к кладбищу. Оставив машину неподалеку от входа, она прошлась пешком, продолжая думать о словах сестры и пытаясь вспомнить, когда же она в последний раз была тут. Ей стало даже немного не по себе оттого, что виня себя, ругая, даже поругавшись вчера с сестрой в воспоминаниях о родителях, она совсем забывала навестить их здесь. И теперь еще новый факт, о котором она раньше не задумывалась, что тут лишь камень. И как скучно и тяжело ей стало оттого, что человеку нужно так мало. Лишь бы было место, куда прийти, и не важно на самом деле, где тело и где он погиб, этот родной и близкий человек, если есть место, куда прийти. Больше ничего и не нужно. Немного пройдясь, оглядываясь вокруг на надгробья, обращая внимание на недавно захороненных, она слегка склоняла голову, будто приветствовала или сожалела. Остановившись у места, где стояли надгробия родителей, Кейт положила, разделив, цветы отцу и матери.
