Зеб. | страница 7



Ходить на демонстрации вчетвером мне понравилось ещё больше, чем втроём. Да и на площади каждую неделю людей прибавлялось, и кричали они всё самозабвенней (то есть от всего сердца). Порой среди них попадались знакомые.

– Эй, – воскликнул как-то папа, – а это не родители Вис?

Вис тоже пришла с ними, и я подбежала к ней.

– Я думала, твои мама и папа «за», – сказала я ей.

– Раньше были, – ответила она. – А теперь нет.

Я спросила почему, но Вис не смогла объяснить.

– По-моему, они и сами не понимают, – сказала она. – Но какая разница? Зато теперь мы всей семьёй дружно ходим на демонстрации.

Я кивнула, потому что она, конечно, была права. Стоя плечом к плечу, мы принялись самозабвенно кричать.


В третий четверг декабря слёзы ввели снова. Не зря мы протестовали.

– Нупи, милая, – с влажными глазами сказала мама, – это исторический день. Это наша победа.

– И какая победа! – воскликнул папа, сглатывая комок в горле.

Мы вместе сидели на диване перед телевизором, потому что какой-то чиновник вот-вот должен был объявить эту прекрасную новость в прямом эфире.

А вот и он. Чиновник встал у высокого столика с микрофоном, нацепил очки и, уткнувшись носом в бумажку, обратился к стране.

– Поэтому мы решили немедленно отказаться от упразднения слёз, – закончил он свою речь. – Это означает, что отныне все и повсюду вновь могут плакать.

Родители обнялись. И зарыдали в голос.

Если честно, это, по-моему, было уже слишком.



4. Максимилиан

Я всегда был уверен, что правильный ответ – четыре. Ну, то есть как научился сложению – а его мы вроде ещё в первом классе прошли, – так и не сомневался.

Так что, честно говоря, я здорово удивился, когда в субботу после футбольной тренировки Оззи заявил, что это ошибка. «Да у него крыша поехала!» – решил я и расхохотался:

– Пять? С какой стати?

– Точно тебе говорю.

– Что за чушь?

Мы с Оззи не первый день знакомы, и он иногда такое выдаст! Просто для смеху. Ну любит человек пошутить. Однако на этот раз на розыгрыш было непохоже.

– Серьёзно, – сказал он. – Я и сам сперва не поверил.

– А теперь веришь?

Оззи кивнул так, что стало ясно: он точно не шутит.

– Макс, тебя вчера в школе не было, – сказал он, – а юфрау Като тоже про это говорила.

Я и правда проболел три дня. Но чтобы за такое короткое время четыре вдруг взяло и превратилось в пять?

– У тебя крыша поехала, – заявил я.

Оззи пожал плечами:

– Не хочешь – не верь.

– Нет, – ответил я. – Ни за что не поверю!


Вечером я всё-таки решил на всякий случай спросить у папы.