– Дак разве сие правда?
– А ты сделай так, чтобы оно правдой стало!
– Назваться именем царевича?
– Назваться.
– Но кто мне поверит?
– Если ты пожелаешь, то поверят.
– Опомнись, сестра! Нас с тобой двое. Двое. И нет никого за нами!
– Пока нет, Юрий. Но если мы бросим вызов нашей судьбе, то многие окажутся за нами.
Юрий согласился не сразу…
***
– Вот так оно и было, пан Ян. Мой брат родной решился назвать себя именем царевича Димитрия Ивановича. И так его воевода Мнишек и князь Вишневецкий даже вашему королю представили.
– Ты такая смелая, Елена. Кто внушил тебе такую гордость? Я никогда не встречал такой женщины как ты.
– Не отец и не мать. Мой дядька говорил, что красота во мне от беса. И мой характер от беса. Может и так? Что скажешь, Ян?
– Скажу, что я ради тебя свою душу дьяволу продам. Поначалу я, увидев тебя, принял за ангела небесного. Но ты не ангел. Сие вижу сейчас точно.
– И тебя это не пугает? – усмехнулась она.
– Нет.
– За то ты мне и нравишься, Ян.
– А я что значу для тебя, Елена? Ведь я не князь. Мой род хоть и шляхетский, но не великий.
– Вижу в тебе того мужчину, с которым хочу быть рядом. Пусть и без венца.
– Отчего же без венца, моя панна. Прими мою веру, и ксендз нас поженит как надобно! Могу предложить тебе мою руку и мое имя.
– Я могу это принять, но не сейчас, Ян.
– А когда, Елена?
– Когда мой брат сядет на московский трон!
– Но, если нет? Если не судьба ему сесть на трон? Что тогда, Елена?
– Судьба? Она в наших руках. И если мой брат будет царем, то мы составим союз. И тогда я приму веру католическую. Но сейчас хватит лишних слов, мой пан. Зачем говорить о венце, коли ты уже получил мое тело? Возьми его еще раз.
– Отчего же раз, моя панна? Разве у нас так мало времени? Бучинский и сам не знал, отправляя меня с отрядом, дал нам возможность любить друг друга.
Она засмеялась.
– Но ты сильно рисковал, Ян, когда решил вот так просто проникнуть в город.
– Я хотел видеть тебя. Желание обладать тобой сильнее страха смерти.
– Я люблю тебя!
Она снова попала в объятия шляхтича…
***
Чернигов: Димитрий Иванович в городе.
Спустя два дня Чернигов распахнул ворота перед отрядами самозванца. Царевич под знаменами въехал в город и принял присягу от горожан.
– Я знаю про ваши обиды, дети мои! – сказал он толпе. – Знаю, что притесняют вас! И потому жалую всех за верность! Жалование стрельцам и городовым казакам заплачу вдвое против обещанного! Пушкарям наряда городового втрое! В том даю свое царское слово!
