«Буду такой, как есть! Подпись. Печать», – вот что я для себя решила.
А я честная, серьёзная, немного замкнутая, слегка прагматичная, не плакса и не склонна к излишней рефлексии. И не надо меня ни любить, ни жаловать. Просто дайте денег на операцию брату, и я пойду. Я приехала сюда за этим. Об этом и постараюсь думать. Глупое сердце, заткнись!
– Значит, до обеда новостей не будет, – вздыхает со мной в унисон Анита.
– Да, а пока всё только сплетни. Но ты же в курсе, что мнения разделились? Одни считают, что тебя подставили, другие – что это сделала ты.
– В курсе. Как думаешь, меня выгонят? – тяжело, печально вздыхает она.
– А это ты взяла все эти вещи? – удивляюсь я.
– Да нет же, Ева, нет. Но если Адам поверит в эту подставу, – морщится она, словно у неё резко заболел зуб. – Мне точно несдобровать. А у меня такой характер: не умею я унижаться, умолять, плакать, оправдываться, прикидываться бедной овечкой. Голову не склоню. А таких не любят. Я даже когда не виновата, вечно веду себя так, что именно мне и достаётся.
– Гордая? – настораживаюсь я, заметив какое-то движение. Шорох гальки, которой засыпана земля у кустов, чтобы не росла трава. Шиканье, сдавленные смешки, шепотки. Явно кто-то из девчонок решил подслушать о чём мы тут секретничаем.
– Мне жаль, Анита, что всё так сложилось. Но, знаешь, мне кажется, этого не случилось бы, если бы ты не врала, – стараюсь я не смотреть туда, где явно что-то затевается.
– Сама себе вырыла яму, – ничего не замечая, согласно качает она головой и опускает её так низко на грудь, что я вижу пружинки её волос, торчащие во все стороны даже на макушке. – Если меня выгонят, даже не знаю, как я вернусь домой так, – рассматривает она узор на ткани платья. И хоть прямо не говорит, нельзя, но я понимаю, что она имеет в виду деньги. – У матери семеро детей, а я старшая. Страна бедная. Городок маленький. Работы нет.
– Здесь у каждой – своя история, – помня, что нас подслушивают, да и камеры везде, ухожу я от «скользкой» темы, что куда опаснее воровства, потому что как раз «нарушение контракта» за которое выгоняют, и отрицательно качаю головой.
– Ага, только такие, как Кейт, богатенькие белые девочки, умеют прикидываться наивными глупышками, ратующими за честность и справедливость, а я – нет, – зло пинает она камешек.
– А с чего ты решила, что она прикидывается? Она немного наивная, слегка рассеянная, и она умышленно облила тебя крюшоном, да. Но и ты в столовой не сильно церемонишься, – стараюсь я придерживаться нейтральной позиции.
